Невеста с миллионами
Шрифт:
Она еще не закончила своего повествования, а Бут поднялся со своего места и, со шляпой в руке, продолжал почтительно стоять перед Анной.
— Я чрезвычайно признателен вам, что вы познакомили меня со своим печальным и необычным прошлым, — сказал он. — Вам нельзя больше оставаться в этом доме. Я отдаю себе отчет, в какие сложные условия ставит меня ваше необычное положение замужней женщины, но обещаю вам всячески щадить вашу репутацию. Конечно, здесь вы называете себя мисс Шварц.
— Да, мне приходится
— Известны вам какие-нибудь подробности об этом пожилом джентльмене? — спросил Бут.
— Нет, совсем никаких; кажется, он то ли миссионер, то ли путешественник, — ответила девушка.
— Завтра мы с вами отправимся в Нью-Йорк, — сказал Бут. — Разумеется, ехать прямо туда мы не сможем — придется добираться окольным путем.
— Но, сэр!.. — воскликнула Анна Шварц. — Это невозможно! Я должна…
— Завтра вы едете со мной, — безапелляционно заявил Бут. — Доброй ночи, мисс Шварц! Благодарю вас за доверие. Вы убедитесь, что я достоин вашего расположения!
Он поцеловал ей руку и удалился.
«Теперь она будет восхищаться мной! — думал он, и его глаза светились торжеством. — Я выиграл. Горячая кровь, своенравие, немного презрения к людям — именно это мне требуется, чтобы сделать ее своей рабой. И замужем, и в то же время девица — это забавно! Придет время, и это вызовет сенсацию!»
Анна Шварц провела бессонную ночь. Ненадолго забылась она лишь к утру.
В полдень, одним из поездов, отправлявшихся на Север, оба покинули Ричмонд.
IV. ИНЕС
В один из чудесных осенних вечеров 1861 года на голубой водной глади Ливорно плавно покачивался пароход, отправлявшийся в Геную. До отплытия оставались считанные минуты. Из трубы судна уже поднимался дым, а корабельный колокол подал последний сигнал к отходу, когда на набережную вылетела коляска, запряженная парой мчавшихся во весь опор лошадей. Не успела она остановиться, как из нее выпрыгнул молодой человек и крикнул одному из лодочников, небрежно стоявших в своих суденышках:
— Скорее… скорее на пароход!
Через несколько мгновений юноша уже был в лодке.
— Ну, чего же ты медлишь? — нетерпеливо бросил он по-итальянски, но с явным французским акцентом. — Если успеешь вовремя, я дам тебе скудо!
С этими словами он поставил на дно лодки саквояж, составлявший весь его багаж.
Хозяин лодки, коренастый малый с рыжими всклокоченными волосами и такого же цвета бородой, вытянул руку, указывая на пароход, и сказал:
— Поглядите сами, синьор, слишком поздно: последние лодки уже пристали!
— Даю два скудо, если успеешь! — воскликнул молодой человек вне себя от возбуждения. — Нужно рискнуть! Несколько минут они там подождут.
— Добро! — согласился рыжебородый и
Это был стройный молодой человек чуть старше двадцати лет, облаченный в скромный, однако весьма элегантный дорожный костюм. Судя по внешнему виду, он был настоящим французом, а по манере держаться и обветренному, загорелому лицу в нем безошибочно можно было угадать офицера. В довершение всего лицо юноши украшали усики и бородка клинышком — явное доказательство принадлежности к французской армии, где их ношение стало традицией.
Гребец флегматично работал веслами.
— Быстрее, черт побери! — воскликнул молодой человек, топнув от негодования ногой. — Кто так гребет! Дай-ка я помогу!
Вместо ответа рыжебородый вообще вытащил весла из воды и положил перед собой.
— Что это значит? — вскричал юноша, уставившись на него почти с испугом. — Как это понимать?
— Устал — не могу больше, — ответил тот, нагло ухмыляясь.
— Если так, я готов сам поработать одним веслом! — нашел выход француз. — Только быстрее, быстрее!
— Э, нет, у нас так не принято, у нас синьоры не берутся за весла, — насмешливо возразил владелец лодки. — Хотя если дадите два наполеондора — может быть, что и получится!
— Негодяй! — воскликнул молодой человек, поняв, что его надули. — Если не будешь грести как следует, я проломлю тебе череп! Так вот куда ты клонишь! Мерзавец! Быстрее, говорю!
— Вы, конечно, можете раскроить мне череп, ваша милость, если вам угодно, — засмеялся рыжебородый. — Да только на пароход вам тогда не попасть, а вместо этого придется познакомиться с карабинерами, которые похуже солдат прежнего великого герцога!
— Пусть так, каналья! — вскричал француз. — Только скорее!
— Сперва деньги, синьор! — запротестовал гребец, протягивая руку.
Между тем из трубы парохода повалили густые клубы дыма и огромные колеса пришли в движение. Молодой человек вскрикнул от ярости и швырнул оба наполеондора на дно лодки. Гребец собрался было не спеша их подобрать.
— Все! Моему терпению пришел конец! — вскричал француз. — Вперед, или я размозжу тебе голову!
И он выхватил из кармана револьвер.
Гребец вздрогнул и побледнел. Но, вероятно, рассудил, что пассажир не отважится на такое отчаянное средство, и вознамерился продолжить поиск монет. Однако молодой человек схватил его за руку и тоном, не оставлявшим больше никаких сомнений, прошептал ему на ухо:
— Еще секунда промедления, и ты отправишься на тот свет!
— Так дайте же еще один наполеондор, ваша милость, — я бедный человек! — протянул рыжебородый с напускной покорностью. — Имейте сострадание, и Господь вознаградит вас!