Невеста с подвохом, или Ну, держись, Проклятый Герцог!
Шрифт:
– Если кто-то здесь решил посмотреть фильм ужасов про живых мертвецов, то выключите телевизор, пожалуйста, мне бы хотелось еще поспать, – сонным голосом попросила я.
Моей просьбе никто не внял – визг не смолкал, и шел он откуда-то сверху.
– Кажется, кто-то потерял пульт от телевизора, – зевнула я; сон рассеивался, настроение портилось. – Видимо, придется вставать и выключать этот бездарный ужастик самой.
Откинув покрывало, я вышла из комнаты прямо в ночной рубашке. Лестницу в башне освещал свет от больших
Дверь здесь была только одна, и верещали явно за ней. Я толкнула ее без стука, и глазам моим предстала такая картина: над самым потолком, на люстре в окружении горящих свечей, сидела рыжая девица и верещала во всю глотку.
Собственно, сидела – сильно сказано. Люстра держалась на толстой цепи, свисающей с потолка – вот на этой цепи, обхватив её ногами в кружевных панталонах, и висела девица. Явно благородного происхождения. Видимо, одна из невест. А вокруг нее носились, как угорелые, другие девицы, тоже на вид благородные, только прозрачные. Совсем прозрачные – пока они летали туда-сюда, я видела сквозь них и люстру со свечами и верещащую невесту.
– ЙА-А-А-А-А-А-А!!!
– Ведьма! Рыжая ведьма!
– ЙА-А-А-А-А-А-А-А!!!
– Мы хозяйки этого замка! Тебе здесь не место!
– ЙА-А-А-А-А-А-А-А-А!!!
– Во сне задушим! С башни сбросим! Умри, рыжая ведьма!
– ЙА-А-А-А-А-А-А-А-А-А!!!
Примерно так звучал их диалог со стороны.
«Так, – подумала я. – Значит, все-таки призраки в замке тоже входят в программу устрашения. То есть развлечения».
От крика у меня звенело в ушах, и я не выдержала. Сделав глубокий вдох, я как могла громче похлопала в ладони. Вышло звонко – акустика здесь была хорошей.
Визжащая девица перестала визжать, прозрачные девицы перестали носиться угорелыми вениками – все повернулись ко мне.
Приятно чувствовать себя в центре внимания.
– Дамы, вы что за балаган здесь устроили? – строго спросила я, подражая учительскому тону подруги Лариски.
Вроде, подействовало – девицы расстерялись. И рыжая, и прозрачные.
Не зря же я с Лариской почти всю жизнь дружу. Чему-то у нее да научилась. А уж если Ларискин тон замораживал даже младшеклассиков, то благородные девицы тем более должны были проникнуться.
– Где ваше воспитание, соэллы? – продолжала строить из себя Лариску я. – Ночь на дворе, в замке все спят, а вы устроили киносеанс с фильмом ужасов на полную громкость.
Что бы им еще сказать, чтобы закрепить впечатление? Вспомнив Бертину, я добавила:
– Ваши папеньки с маменьками умерли бы от стыда, узнай они, что вы здесь вытворяете. Одна на люстре висит в панталонах, другие смертоубийством угрожают. С башни сбросить, во сне задушить… Уголовный кодекс по вам плачет.
Девицы, похоже, смутились, однако одна из прозрачных вдруг заявила потрясенно:
– Она нас слышит!
– Слышит! Слышит!
– Ну слышу, и что? – не поняла я и поинтересовалась у рыжей: – Вы же их тоже слышите, соэлла?
Та помотала головой и пробормотала, заикаясь:
– Я вижу… ик!.. что они пытаются… ик!.. что-то мне сказать… ик!.. но не понимаю… ик!.. чего они от меня хотят… ик!.. Мне так страшно, спасите!
Я перевела взгляд на прозрачных девиц, и одна из них спросила:
– Кто ты?
Я скрестила руки на груди.
– С чего это я должна называть свое имя призракам с преступными наклонностями?
– Она назвала нас призраками… – произнесла одна.
– Мы ламии! – гордо воскликнула другая.
– Без разницы, – вставила я, но меня не слушали.
– Она слышит нас!
– Она опаснее остальных!
– Мы должны убить ее!
– Убить! Убить!
«Что, и вы тоже? – подумала я. – Становитесь в очередь. Желающих много».
– Давайте лучше сначала все обсу… – начала я, пытаясь уладить все конструктивным диалогом, но вся эта стая прозрачных девиц уже неслась на меня с искаженными от ярости лицами.
Сложно сказать, чем бы закончилась их попытка нападения, потому что в этот самый момент одно из окон в комнате разбилось вдребезги, и на подоконнике возник…
Огромные кожистые крылья, как у летучей мыши, выпирающие из пасти острые клыки, заострённые на концах уши, вытянутые к вискам затянутые сплошной чернотой глаза и когтистые лапы.
А вот и мой охранник – демон Марай собственной персоной.
Прозрачные девицы, обернувшись на звук бьющегося стекла, сначала застыли, а потом, заверещав хором в той же тональности, в которой верещала недавно рыжая, снова бросились на меня, но уже не с яростью, а с ужасом.
Я не успела понять, что произошло, как они исчезли.
Или нет?
Я осторожно обернулась, и глаза мои округлились от удивления.
Сбившись в кучу, девицы-ламии прятались у меня за спиной и боязливо поглядывали поверх моих плеч на демона.
Устрашающий на вид монстр спрыгнул с подоконника на пол комнаты. И я буквально почувствовала, как сгустился воздух у меня за спиной: это девицы-ламии ещё теснее жались друг к другу и, чего уж совсем хотелось бы избежать – ко мне.
То в одно, то в другое мое ухо влетало жалостливое и испуганное:
– Пощадите! Не отдавайте нас демону! Не подпускайте его к нам! Всеми богами заклинаем!
О, как заговорили. А ведь всего пару секунд назад угрожали мне смертоубийством.
Горгулья накрылась кожистыми крыльями с головой, и растворилась в облаке ярко-зеленого пламени, при виде которого прозрачные девицы позади меня захныкали с подвыванием. А из зеленого пламени тем временем ступил в центр комнаты красавец-мужчина с собранными в длинный хвост – до завидок длинный, ниже попы, – волосами цвета воронова крыла.