Невеста самурая и три папы
Шрифт:
– Инна Ивановна, будьте любезны, рассчитайте граждан, – недовольно процедил Кролик в сторону кассы, где восседала уже знакомая нам мандариновая дама.
– А вы вообще кто? – заинтересовалась кассирша, приглядываясь к Славику. Надо напомнить, что дородные дамы очень любили Славика и всегда питали к нему нездоровый интерес.
– Я не буду говорить ничего без своего адвоката! Вы ничего не докажете! – заволновался Славик, пряча телефон под толстовку. – Надумали, нападать на клиентов!
– Да кто нападает-то? Просто попросили видео удалить. Вы снимали консультанта,
– Исторический момент, автору показать хотели, он папенька… – опять начал он, но Инна Ивановна строго пожурила его пальцем, а потом поманила к кассе.
– Сколько у вас там этих книженций? Ну ничего себе, поперло! А я уже думала, придется этими толстенными дурами скумбрию придавливать. Я когда по рецепту свекрови солю, груз нужен…
В этот момент Марина выскочила из подсобки, вся какая-то бледная и растрепанная, словно плакала, и метнулась на выход. За ней спешил Кролик, уговаривая подождать. Мы проводили их недоуменными взглядами. Дверь с хлопком закрылась, но через секунду Кролик забежал назад и встал у кассы.
– Идите и извинитесь перед Мариной, – повысил он голос, выглядывая из-за широкой спины кассирши. Спина, видимо, придавала ему смелости. – Девушка и так последнее время нервная, а тут еще вы. Между прочим, по закону…
– Законы я знаю лучше вашего, – отмахнулся Славик и ткнул в меня пальцем:
– Вот она вообще юрист. Снимать нельзя только детей. Хотя вы ведете себя как дети. Пожалуйста, давайте, в суд на меня подавайте.
Я снова решила вмешаться и обратилась к Кролику:
– Простите, как вас по имени…
– Борис.
– Кис-кис, – захихикал Славик.
– Конечно, мы извинимся, – перебила я гаденыша, задвинув его назад. Жизнь давно меня научила: с душнилами типа Бориса лучше не спорить. Себе дороже. – А куда Марина ушла?
– Как обычно – плакать в туалет. Подождите немного, сейчас вернется, – уже более миролюбиво ответил Кролик.
Чтобы скоротать ожидание и замять неловкость, я решила выбрать себе блокнот и схватила новый детектив, чтобы вечерами читать на веранде. Потом вспомнила, что у меня закончился красный стержень, нужна точилка для косметических карандашей, отрывные листочки…
Когда я попадала в отдел с канцелярскими товарами, меня было не остановить. Пока я оплачивала и эти покупки, Славик, униженный и оскорбленный, с недовольным видом принялся листать англо-русский словарь для детей с картинками. И сразу же возмутился:
– Кто иллюстрировал это убожество? Цукерберг? Везде происки сторонников глобализма!
– А что…
– Почему слово «пляж» иллюстрировано семьей свиней в купальных трусах? У мамы свиньи вон десять лифчиков, а папаша – вообще хряк на всю голову. А это что? Что, я вас спрашиваю? Почему возле слова «врач» – сова в медицинском костюме? Тут так и написано: мой брат – врач. Кто иллюстрировал эту книгу? Вот, какой-то Пузиков А. А. Так это у Пузикова А. А. брат – сова? Или как это понимать? Дурят голову детям с рождения. Мол, ты можешь быть совой, а хочешь – свиньей или деревом.
– Или лисичкой, – закивала кассирша, отсчитывая мне сдачу.
– Вот именно! А потом получаем: лисички взяли спички. К морю синему пошли, море синее зажгли!
– Ужас… – проникся Борис, ошеломленный лингвистическим пиршеством. Славик сразу же стал апеллировать к нему.
– Не говори, Боря! Что же нас ждет? Ведь что они пишут в книгах! Это же просто мрак. Вчера как раз прочитал, что если полизать жабу, можно словить кайф! Якобы нужно делать нежные, но упругие движения языком по кругу…
– Что за…? – глаза кролика Бориса вот-вот должны были вывалиться из орбит. – Кто написал эту книгу?
– Явно какая-то жаба!
– Ты утихнешь или нет? – ущипнула я борца за чистоту разума жаб, заметив, как мудрый Кролик пятится к телефону. Сейчас вызовет полицию, и повяжут нас тут, как миленьких. За хулиганство.
Я забрала у Славика из рук словарь, поставила на полку и послала Кролику лучшую из своих улыбок.
– Мы, пожалуй, пойдем. Подождем Марину у туалета.
Кролик сглотнул и охрипшим голосом указал нам направление:
– Там по коридору – и налево. Сначала туалет для посетителей, а дальше – для работников.
Обе туалетные двери были закрыты. Я посчитала нетактичным дергать за ручку. Славик так не считал, ибо с тактом он был не знаком. Однажды даже попросил кофе по-турецки в армянском ресторане. Такому все ни по чем. Оттого Славик смело дернул первую же дверь, за что едва не получил в глаз авоськой. За дверью копошилась какая-то бабка, не посчитавшая нужным закрыться.
К несчастью, мне пришлось отвлечься от чудесной картины избиения Славика: у меня завибрировал телефон. Звонила мамуля, но когда я сняла трубку, поняла, что в здании связь ловит откровенно плохо. Как в каменном мешке. Оттого я направилась к выходу, сделав Славику знак караулить служебный туалет.
Родительница отчиталась, что они уже едут домой. И попросила захватить хлеб. В это время краем глаза я заметила Славика, который вышел из магазина на полусогнутых ногах и замер у урны. Нажав красную трубочку, я вопросительно уставилась на приятеля. Отметила про себя, что выглядит он странно.
– Ты чего покинул пост, туалетный утенок? Марина вышла?
– Марина труп.
– Знаешь, Славик… Как только я начинаю думать, что ты уже окончательно спятил, ты выкидываешь очередной номер, и я понимаю: тебе есть куда расти! Что значит труп? Ты что, опять угрожал ей…
– Она мертвая. Напрочь.
Поразглядывав его с полминуты, я направилась назад в здание. Не слишком, впрочем, испугавшись. Славик, по обыкновению, несет бред. Может, решил пошутить. Как всегда – не смешно.
Навстречу мне неслась бабка из туалета, катившая за собой тележку на колесиках. На тележке висела табличка «Семечки». Завидев Славика, который плелся следом, она снова накинулась на него с кулаками, назвав извращенцем. У Славика всегда были очень напряженные отношения с бабками.