Невеста скандального шпиона
Шрифт:
Когда Лили распустила ее волосы, Вилла встала и пошла по коридору в комнату Натаниэля. В его гостиной было темно, так что Вилла прошла дальше к закрытой двери его спальни. Думай о ребенке, — сказала она себе. Думай о счастливой жизни. Загадай желание, чтобы это было так. Закрыв глаза, она загадала желание и открыла дверь.
Когда она открыла глаза, комната Натаниэля исчезла. Пропала вся ее мужская суровость. Не стало темных драпировок у
Прозрачные белые занавеси висели вокруг кровати, обрамляя шелковые покрывала цвета словной кости из ее старой комнаты. В богато украшенных фарфоровых подсвечниках горели свечи, и красивый ковер, с вытканным на нем садом, лежал перед потрескивающим огнем.
Неужели это…?
Вилла подошла ближе. Да, это были лепестки роз, усыпавшие покрывало и разбросанные по полу вокруг кровати. С расширенными от изумления глазами, Вилла недоверчиво огляделась. Ее гардероб стоял в одном углу, а чайное полотенце Мойры украшало умывальник.
Что все это означало?
— «Листья цветов», — процитировал низкий голос Натаниэля из темноты, — «служат брачными постелями, которые так великолепно устроил Создатель, украшенными такими благородными занавесями и благоухающими столькими нежными ароматами, так что жених со своей невестой могут отпраздновать свое бракосочетание с наибольшей торжественностью».
У Виллы перехватило горло.
— Линней, — прошептала она.
Вилла вглядывалась в темноту, пока не обнаружила Натаниэля позади двери, через которую она только что вошла. Она удивленно уставилась на него, и он рассмеялся.
— Тебе это нравится? — спросил он.
— Что именно?
Натаниэль улыбнулся. Он подошел к ней и приподнял ее подбородок одним пальцем.
— Это наша новая комната.
Вилле пришлось очень быстро заморгать в ответ на это.
— Наша?
— Наша.
Затем он опустился на одно колено перед ней и взял ее руку.
— Вилла, ты сказала мне, что любишь меня, и этим возродила мое существование. Пожалуйста, не окажешь ли ты мне великую честь, став моей женой? Пышная свадьба, безумно дорогостоящий медовый месяц — сразу же, как только позволят приличия?
Ее колени начали дрожать. Она смогла только кивнуть, очень быстро.
— О, я кое-что забыл, — Натаниэль потянулся к другой стороне кровати и взял из ящика какой-то предмет. Затем он встал и улыбнулся ей через кровать, покрытую лепестками роз.
— Вилла Трент, берешь ли ты, в этот день перед лицом Бога, меня в законные мужья?
Вилла снова кивнула, ее горло было слишком напряжено, чтобы говорить.
— Ты обещаешь любить, уважать и продолжать бросать мне вызов на протяжении всех дней твоей жизни?
Она снова кивнула. Слезы по-настоящему потекли из ее глаз.
Натаниэль замер.
—
Она пробормотала ему сквозь слезы:
— Натаниэль, я клянусь, если ты остановишься сейчас…
— О, цветочек, — он взобрался на кровать и начал на коленях перемещаться к ней.
Она подняла руку.
— Не надо. Остановись.
Он наклонил голову и нежно улыбнулся ей.
— Ты все еще не ответила.
— О, — она яростно закивала, затем забралась на постель лицом к нему, широкая кровать все еще находилась между ними. — Я обещаю.
— Теперь моя очередь. Я, Натаниэль… — он на один шаг продвинулся на коленях по кровати. — Я, Натаниэль Стоунвелл, лорд Рирдон, в этот день перед лицом Господа, беру тебя, Вилла, в свои законные жены, — он сделал еще шаг вперед, и она сделала то же самое. — Я дам тебе свое имя и все, что у меня есть. Я обещаю любить, уважать и лелеять тебя на протяжении всей моей жизни, — он улыбнулся. — Это не слишком выгодная сделка, но я сделаю все, что в моих силах, чтобы ты не пожалела об этом.
Он вытянул руку, и на его ладони оказалось фамильное кольцо с гербом Рирдонов. В оправу был вставлен прекрасный аквамарин, цветом напоминающий глубокие сумерки.
— Я выбрал его, потому что он подходит по цвету к твоим глазам, — тихо проговорил он. Затем он надел кольцо ей на палец. Оно выглядело огромным и смешным, но значило многое для него.
Вилла не выдержала и разрыдалась, закрыв лицо руками. Натаниэль притянул ее в свои объятия.
— Цветочек, что такое?
Она что-то сказала, но не смог понять это сквозь ее рыдания и икоту.
— Что?
Она заметно старалась бороться за контроль над своими эмоциями, дрожа в его руках.
— Ты… ты любишь меня?
— Конечно, я люблю тебя, цветочек. Ты это знаешь.
Она покачала головой.
— Я… Я знала, что я тебе нравлюсь и… и что тебе нравится со… совокупляться со мной, но я думала, что это просто… мимолетное увлечение.
— О, цветочек, — Натаниэль крепко прижал ее к себе и покачивал из стороны в сторону. — Я должен был сказать эти слова. Я обещаю всегда говорить тебе это. Каждый день.
— Дважды в день, — потребовала Вилла, ее голос звучал приглушенно, потому что она уткнулась лицом ему в плечо.
— Трижды, — пообещал Натаниэль. Затем он потянул ее вниз, на лепестки роз, и начал изучать ее в свете свечей. От яркого света ее ночная рубашка стала прозрачной, на что он в точности и надеялся. Розовые соски четко виднелись через ткань, так же как и тень между ее округлыми бедрами.
— Господи, как я люблю эту ночную рубашку, — пылко пробормотал он.
Вилла улыбнулась, ее лицо было влажным от слез.
— Мойра сказала мне, что тебе понравится.
— Ты выглядишь как ангел, осыпанный розами.