Невеста скандального шпиона
Шрифт:
— Ты должна знать, чего ожидать. Неприятности будут встречаться на каждом повороте. Люди испытывают очень сильные чувства в отношении предателей. Чем выше положение у человека, тем хуже становится неприятие. Никто не будет говорить с тобой. Торговцы не будут хотеть брать твои деньги. Даже твои собственные слуги будут недовольны, несмотря на то, что ты платишь им вдвое больше, чем равные им получают в других домах.
Она стала очень серьезной, пока он говорил. Хорошо. Она должна понимать, что ее ожидает.
— Не будет такого места,
— Ох, Натаниэль, — выдохнула она. — Как ужасно это было для тебя.
Он заморгал.
— Нет, нет, ты не слушаешь. Вилла. Я рассказал тебе все это, потому что ты должна понять, как это будет для тебя.
Он пристально, напряженно смотрел на нее, желая, чтобы она поняла.
— Мне жаль, что обстоятельства заставили тебя выйти за меня, Вилла. Тем не менее, однажды война закончится и моя репутация сможет поблекнуть, — хотя он не думал, что это было вероятно, — но ты была бы навечно покрыта позором, если бы не вступила со мной в брак. Если ты обвенчаешься со мной, а затем открыто оставишь меня, то вероятнее всего, тебе скорее простят то, что ты вступила в неподходящий брак, чем то, что ты вовсе не вышла замуж.
Она подняла взгляд на него, ее глаза были влажными.
— Ты был ужасно одинок, Натаниэль?
Он покачал головой. Он не смог донести это до нее.
— Ты понимаешь, с чем ты столкнешься, будучи моей женой? Я полагаю, что тебе лучше было бы отправиться в Дерритон, как только мы поженимся.
Теперь она покачала головой, словно, наконец, проснувшись.
— Ох. Я начинаю понимать. Ты женился на мне, или — женишься на мне, везешь меня в Лондон, ни разу ни коснулся меня — ну, на самом деле, это не так — потому что думал, что как только я услышу эту глупую историю, то захочу оставить тебя, — она откинулась назад, качая головой при мысли об этом.
Натаниэль взял ее за руку.
— Веришь ты или нет в мою невиновность, впереди лежит целый огромный мир, который со всей категоричностью не верит в нее. Мы должны пожениться, ради твоей пользы. Затем ты должна уехать, также ради твоей пользы. Ты примешь запятнанное имя. Это имя причинит гораздо меньше вреда в Дерритоне, где тебя любят, — даже в Рирдоне, наполненном людьми, которые как предполагалось, были на его стороне, она не будет желанной гостьей.
Она смотрела на него на протяжении этой речи с изумлением на лице. Когда он замолчал, она вздохнула и подняла глаза к небу.
— Может ли кто-нибудь быть более благородным?
Он был полон решимости дать ей понять ситуацию.
— Конечно, ты не вернешься обратно к жизни над пивной. Я куплю тебе дом и обеспечу доходом.
Вилла закусила
Она все еще не была готова столкнуться с будущим, которое будет происходить по его плану. Никакого мужа? Никаких детей? Ничего, кроме вечной формы одиночества, даже худшего, чем у старой девы, потому что старая дева всегда может надеяться.
Несчастье заморозило надежду на то, что она когда-либо наконец-то будет иметь свою собственную семью.
Натаниэль наблюдал за ней. Она сидела, слегка потрепанная и немного испачканная сбоку, ее непослушные волосы как обычно выпали из косы. В первый раз с тех пор как они встретились, она казалась чуть-чуть неуверенной в себе.
Натаниэль наклонил голову. Своей рукой убрал назад один из неуправляемых локонов ее волос.
— Ты должна быть сильной, полевой цветочек. Ты же бесстрашная Вилла, помнишь? Верховная охотница с рогаткой и защитница маленьких пушистых зверьков.
Вилла широко и счастливо улыбнулась.
— Ты снова сделал это.
Натаниэль убрал руку от ее шелковистых волос.
— Что?
— Ты назвал меня полевым цветочком. Во второй раз.
Натаниэль напрягся и отступил подальше.
— Это ничего не значит.
— Почему не значит? Натаниэль Стоунвелл, я действительно полагаю, что начинаю немного нравиться тебе!
— Конечно, ты мне нравишься. Я никогда не говорил о том, что это не так.
— Нет, ты говорил. Ты сказал, что я раздражаю тебя и расстраиваю тебя, а еще ты назвал меня пустомелей и язвой.
Его челюсть отпала.
— Я этого не делал, — вслух, во всяком случае. — Никогда.
— Глупыш Натаниэль. Все, о чем ты думаешь, написано на твоем лице, так же ясно как нос на твоем… Ну, ты знаешь, что я имею в виду.
Глупыш Натаниэль? Более вероятно, милорд или лорд Предатель, или, среди Королевской четверки, Кобра. Общество пометило его многими эпитетами, некоторые были непристойными, некоторые — мерзкими, но ни один из них и близко не подходил к «глупышу Натаниэлю».
— Я не глу… — он закрыл глаза и сделал глубокий вдох. — Не бери в голову. Дело в том, что ты не можешь наверняка знать, о чем я думаю.
— Почему нет?
— Потому что я думаю об этом. А не произношу вслух. Не выражаю это каким-либо другим способом.
— Гм! Это ты так думаешь.
Натаниэль напустил на себя наиболее сердитый, свойственный лорду вид.
— Вилла, ты не знаешь, о чем я думаю.
— Натаниэль, все в полном порядке. Я ведь не собираюсь рассказывать всем и каждому о том, какой ты мягкий и сладкий зефирчик. Для всех остальных ты по-прежнему будешь выглядеть аристократичным и задумчивым. Я не буду разрушать твою репутацию.