Невеста сумеречной Тени
Шрифт:
На миг в памяти всплывают воспоминания о его поцелуях, нежных пальцах, аромате, который, кажется, я до сих пор чувствую от своих волос. По рукам бегут мурашки. Я вздрагиваю, отгоняя видения прочь. Этот самодовольный мерзкий подонок не заслуживает ни капли моих чувств!
Вернёмся к плану. Если Эмиль тогда был в парке, значит, и сегодня он там окажется. Верно? Скорее всего! Остаётся где-то пересидеть момент его прибытия — не станет же он швыряться магией Тени на людях. А я появлюсь перед танцами, чтобы меня представили его высочеству среди прочих девушек. И вуаля — ни о какой запретной магии я не знаю, великого князя ни к чему не принуждаю, голову мне никто не отрубает! Вот только где бы
Собирали меня в четыре руки под зорким руководством Милы. Большую часть волос оставили распущенными, только из верхних прядей сплели объёмные косы и короной уложили на затылке. Платье, как и у всех выпускниц, было белым, но далеко не простым. Большинство девушек предпочитало подчёркивать свою юность и невинность, но мне же всегда нужно было подчеркнуть главное — красоту тела.
Затянутый корсет позволяет дышать с некоторым трудом, но я всё равно придирчиво осматриваю отражение. Вдруг, талия всё-таки великовата? Служанки помогают завязать кринолин, затем надевают одну нижнюю юбку, потом ещё одну попышнее. И, наконец, дело доходит до платья. Глубокий вырез открывает грудь так сильно, что ещё чуть-чуть — и будет верх неприличия. Небольшие рукава-фонарики спущены на плечи, от чего руки и шея становятся особенно соблазнительными. Тяжёлая юбка из парчи, расшитая по подолу серебряным орнаментом, придаёт каждому движению плавности. Вид у меня, надо признать, поистине королевский.
Я с трудом сдерживаю горестный вздох. С удовольствием поменяла бы это великолепное платье на что-то попроще. Но в день приёма ничего другого уже не достать, да и маменька не поймёт такого приступа скромности. Когда отец, узнав стоимость сего наряда, спросил, не дом ли посреди столицы я собираюсь на себя надеть, она ответила, что если с помощью этого платья можно получить мужа с личным поместьем недалеко от императорского дворца, то оно того стоит.
Провожу рукой по мягчайшей ткани, ещё раз оглядываю отражение в зеркале со всех сторон. Мила приносит шкатулку с кулоном и лично застёгивает его на шее. Крупный бриллиант в обрамлении собратьев поменьше ложится точно между ключиц — их сверкание в свете ламп волшебно.
— Ох, хороша! — вздыхает Мила. — Но за камнем приглядывайте: барон Оскар крайне огорчится, если вы где-нибудь его потеряете.
— Знаю, — бурчу я в ответ. Такую роскошь даже мы не могли себе позволить. Специально для бала отец выписал это колье из императорского ювелирного дома, оставив в залог стоимость куда большую, чем цена платья.
Да уж… Спрятаться в таком виде и не привлекать к себе внимание будет сложновато.
За время долгих сборов, у меня родился план. Пока гости ещё только съезжаются, я выйду под предлогом подышать воздухом и спрячусь в библиотеке. Отдельное старинное здание укрыто деревьями в восточном конце парка — ровно в противоположной стороне от того места, где я впервые увидела князя. Подожду, пока не заиграет музыка — или родители, которые как раз вскоре явятся, не начнут искать меня с собаками по окрестностям. В любом случае, поднимется шум, а Эмиль не такой уж и дурак, чтобы являть Тень всему цвету дворянства. Тут-то я и появлюсь, прикинувшись скромницей, зачитавшейся книжкой. Идеально. Осталось только отвязаться от Милы.
Вместе мы выходим на галерею над главной залой. Величественные колонны, позолота на стенах, зеркала от пола и до потолка, огромные окна, сейчас завешанные шторами, множество светильников — раньше я непременно обошла бы всех воспитанниц, покрасовавшись перед каждой, а заодно рассмотрев себя в отражениях, но сегодня мне не до того.
Расцеловавшись с Алисой, будто не виделись полгода, оставляю Милу в компании других гувернанток. Теперь можно и пройтись,
— Платье — восторг, — восклицает Алиса, пока мы медленно, как и положено истинным леди, идём по галерее. — Пожалуй, сегодня ты затмишь даже герцогиню Кремер.
— Благодарю, — скромно отвечаю я.
Мы замечаем взгляд упомянутой герцогини, брошенный в нашу сторону, и одновременно делаем лёгкий книксен. Каролина Кремер, надо отдать ей должное, не зеленеет от зависти: её наряд куда скромнее, а брильянтов на шее может быть и больше по количеству, но заметно меньше по весу. Русые волосы собраны в высокую причёску, от чего герцогиня держит голову ещё прямее, чем обычно. Она мило кивает нам в ответ, а стайка девушек вокруг неё начинает перешёптываться.
— Ты знала, что Каролина знакома с великим князем? Наверняка сегодня он будет с ней танцевать, — чуть слышно вздыхает подруга.
«А если ещё женится, и её казнят вместо меня, будет вовсе великолепно!» — так и хочется ответить, но я сдерживаюсь. Вместо этого делаю скучающее лицо, говоря:
— Брось ты это. Стать любовницей великого князя на пару лет, родить ему бастарда, а потом уехать в глубинку к какому-нибудь престарелому герцогу, потеряв лучшие годы, фигуру и положение в обществе — неужели это предел мечтаний? Нет уж, — я чуть сжимаю руку Алисы. — Не думай о нём. Сейчас ты присмотришь себе молодого графа с хорошим поместьем, а может даже маркиза или герцога. Ты сегодня прехорошенькая, а кроме того, у тебя золотые руки, великолепный талант к пению, отличная семья и неплохие способности к Цветению. Да ты достойна стать женой любого мужчины, который появится в этой зале, а не быть подстилкой великого князя Хойера.
— Ой, ты что… Вдруг нас услышат! — Алиса даже сбивается с шага, но я вижу, как от удовольствия краснеют её щеки.
— Пойдём на дальний балкон, — как бы невзначай предлагаю я. — Тебе нужно подышать свежим воздухом и чуточку успокоиться.
Мы выходим наружу. Начало лета в этом году особенно приятное: ни холодных ветров, ни постоянных дождей, ни палящего солнца. Весь парк благоухает цветущими яблонями, вишнями, розами и лилиями. Накрывающие деревья сумерки разгоняет мягкий свет фонарей. Небо уже темнеет, и только на западе ещё виднеются алые блики заката. Я вдыхаю густой летний воздух, насколько позволяет корсет, зажмуриваясь от удовольствия. Как невероятно здорово жить!
Алиса говорит о всякой ерунде, и я с удовольствием поддерживаю её болтовню. Опустившись на мраморную скамеечку, мы успеваем обсудить чужие наряды, возможных женихов, сплетни из мира столичной жизни, от которой сейчас совершенно отрезаны, когда вдруг слышим далёкое ржание лошадей. Начинают съезжаться гости.
С нашего балкончика не видно подъездную дорожку, и Алиса от нетерпенья аж подпрыгивает на скамье.
— Пойдём, поглядим хоть одним глазком! — упрашивает она.
— Ты иди, а я ещё тут посижу, — вздыхая, отвечаю я. — Что-то мне душно, наверно, корсет перетянули. Иди-иди, я в порядке!
Секунду поколебавшись, Алиса убегает обратно на галерею, с которой есть выход на другой балкон. Я с трудом дожидаюсь, пока стихнут её шаги, и вскакиваю на ноги. Ну всё, осталось совсем чуть-чуть!
Этот флигель поместья, отданного императорским указом под дом благородных девиц, я знаю не слишком хорошо. Воспользовавшись всеобщей суматохой, проскальзываю на лестницу для слуг. Спешу вниз так сильно, что начинает колоть в боку. Когда снизу раздаются чужие голоса, ныряю в какой-то коридор рядом с кладовой и затаиваю дыхание. Подол юбки пачкается о грязные коробки, наваленные у самой двери, но сохранность платья меня не волнует. Я дожидаюсь, когда люди пройдут мимо, и прошмыгиваю на выход.