Невеста Темного принца
Шрифт:
Ощущения того, как он растягивал и наполнял меня, сантиметр за сантиметром, ошеломляли, разбивали вдребезги и воскрешали.
— Хочу трахнуть тебя сильно, — сказал он хрипло, когда я начала двигаться ему навстречу. — Сможешь пережить отсутствие нежностей в наш второй ванильный секс?
Я подалась бедрами назад – и опустилась, заставляя своего монстра рычать и хрипло ругаться.
— Я хочу тебя, мой монстр, и мне все равно, каким образом это случиться.
— Проклятье, ты идеальная.
Он сам установил жесткий ритм толчков, с каждым
Я больше не хотела и не была способна говорить или думать, каждая мышца в моем теле натянулась сверх пределов возможного. Р’ран грубо ударился бедрами, разрывая тишину комнаты моим криком и развратным влажным шлепком. Основание его члена потирало мой клитор, и то, как это ощущалось, заставляя меня балансировать на самой грани, взлетать на пределе последних сил.
В этом мире не осталось ничего, кроме нас: остервенело наслаждающихся друг другом, стонущих, разрывающих легкие криками и горячими стонами.
— Пожалуйста, пожалуйста, Р’ран…
— Ты, мать его, даже кончаешь безупречно, - хрипло выдохнул он, раскаленным толчком вколачивая в меня последнюю искру удовольствия.
Кажется, я все-таки взлетела. Оторвалась от реальности, чтобы утонуть в безупречном наслаждении, чистом и жгучем, словно горячий нектар. И мне было плевать, что мои крики наверняка могли быть слышны во всех соседних номерах. Мне было плевать на все, кроме того, что я снова принадлежу своему мужчине.
Без предупреждения Р’ран перевернул меня на спину, бросил на диван. Я инстинктивно обернула ноги вокруг него. Он стащил рубашку, обхватил мои запястья и зажал их у меня над головой. Я выдохнула от того, что в его грозовом взгляде было лишь яростное желание обладать и наслаждаться.
— Мне тебя так мало, Шпилька. Блядь, я умираю от жажды без тебя.
Р’ран снова и снова входил в меня, врезаясь с такой силой, что мое тело, не успевшее расслабиться после оргазма, снова отозвалось на его зов. Его челюсть была напряжена, голос звенел от желания и злости. Он входил в меня все глубже и жестче, принося наслаждение, остро смешанное с болью. Я не чувствовала ничего, кроме горячей кожи моего монстра, его твердого члена внутри меня и нашего бурного, кажется, одновременного оргазма.
Боги, разве такое бывает в реальности?
Глава двадцать восьмая: Р’ран
Шпилька так вымоталась, что вырубилась прямо у меня на руках. А я так и сидел, прижимая к себе ее маленькое тело, благодаря богов, что у нее хватило смелости сказать мне «нет» и остаться рядом. Оглядываясь назад, я ясно понимал, что мой мир рухнул бы вместе со стуком закрывшейся за ней двери. Непостижимым, необъяснимым для меня образом, эта заноза пробралась до самой моей сердцевины, заполнила внезапно образовавшуюся пустоту.
Я отнес ее в кровать, укрыл, с
Я причесал пятерней волосы. С каких пор ты стал таким романтиком, Р’ран? Так доживешь до того, что эта малышка будет из тебя веревки вить. Странно, я был почти уверен, что эта мысль вызовет у меня отвращение, но вместо нее возникла улыбка, когда я попытался представить, где и каким образом согласен уступить ей главную роль.
Спать не хотелось совсем. Секс разбавил мое дурное настроении, но прошло время – и паршивые мысли снова оккупировали голову.
Я не могу быть усыновленным. Это… просто какая-то лажа, дрянь, которая точно не могла случиться со мной. Я лунник: моя внешность, мои способности – лучшее подтверждение моей высокой крови. Сколько себя помню, даже с самого раннего детства, я всегда легко контролировал тень. Лэрс не мог ничего. Совсем. Хотя, как сын моего оцта, должен был использовать хотя бы минимум врожденных талантов лунников.
Сын моего отца… Твою мать.
Я быстро переоделся, написал Нане записку и оставил ее на прикроватной тумбочке, хотя надеялся, что вернусь до того, как она проснется.
В больнице было тихо, и отдаленные приторные звуки работающих аппаратов, которые отсчитывали чьи-то жизни, неприятно ударялись по болезненно напряженным нервам. Я мысленно попросил богов не искушать меня и не подсовывать еще одну встречу с Аделой. Днем я сдержался, потому что не хотел пугать Шпильку своей злостью. Она, конечно, думает, что видела меня в ярости, но правда в том, что все это было цветочками. Злой я могу натворить много дел. В том числе – превратить Аделу «Суку» Шад’Арэн в обугленную головню.
— Господин Шад’Арэн!
Я обернулся на свое имя и наткнулся взглядом на доктора, с которым накануне разговаривал по видеосвязи. Еще не зная, что он собирается сказать, я не сомневался, что мне это не понравится.
— Хорошо, что вы здесь, я как раз собирался с вами связаться. Лэрс пришел в себя и говорит, что должен сказать что-то важное.
— Это… возможно? – Я прищурился, пытаясь представить, о чем таком важном хочет поговорить этот прожигатель жизни. Покается в миллионных долгах? Будет просить поделиться с ним почкой? Просто расплачется? Вполне возможно, все вместе и под соусом из патоки. – Я имею в виду, можно ли ему… ну, не знаю, волноваться?
— Я дам вам минуту, потому что, боюсь, господин Шад’Арэн-младший совсем плох.
— То же самое вы говорили в прошлый раз, - напомнил я.
— Я хотел бы ошибаться, но, боюсь, он не дотянет до утра. Только поэтому я настаиваю, чтобы вы не ждали и поговорили с братом сейчас, пока он в сознании.
Мне не хотелось говорить с Лэрсом. Мне вообще не хотелось его видеть. Но я согласился, хоть каждый шаг в сторону палаты, где лежал Лэрс, давался мне так тяжело, словно к ногам прицепили неподъемный груз.