Невеста викинга
Шрифт:
— Не без этого, — признался Муртог. — Мне с самого начала не понравилось решение аббата объявить ребенка умершим, хотя он настаивал на том, что так будет лучше. Я не был столь же ожесточен случившимся, как вы, когда родился этот ребенок, но думаю, что во многом аббат все же был прав. Этого ребенка нельзя было оставлять в монастыре. Однако я не хотел оставлять вас в неведении.
— А что, если бы я захотела забрать этого ребенка с собой? — спросила Бренна, не сводя с Муртога пристального взгляда. — Вы бы помогли мне?
— Но ведь вы же решили иначе, — ответил Муртог, начиная загружать продукты на лошадь. —
— Вы знаете дорогу в Улад? — спросила Бренна.
— Да, — ответил Муртог. — Это намного ближе, чем Донегол.
— Это хорошо, — с внезапной тоской произнесла Бренна. Если кто и мог помочь ей заполнить одиночество после расставания с Йорандом, так это была Мойра. При воспоминании о ней Бренна почувствовала, словно гора свалилась с плеч.
— Я хотела бы повидать свою сестру Мойру, она замужем за сыном короля клана Улад, — сказала Бренна.
Лошадки под Муртогом и Бренной месили грязь расчищенного под пашню поля. Ее сердце заполнял мир, который даруется только с прощением. Синид теперь может покоиться с миром. Бренна уже позаботилась о ее ребенке и будет наведываться к Финиану и Гренни. Со временем они могут даже перебраться в Донегол вместе с мальчиком.
Сейчас Бренну мучило только то, что она не сможет рассказать отцу, что Синид умерла. Когда старшая сестра Бренны ушла в монастырь, она умерла для мирской жизни и для короля, так что теперь Брайану у-Ниаллу остального, наверное, можно было и не говорить. Бренна решила не торопиться с новостями до тех пор, пока не сможет подарить отцу его вполне законного кровного внука, чтобы сгладить боль страшной новости. Когда-нибудь, когда Рори приедет в Донегол, Брайан у-Ниалл сам признает в юноше, воспитанном Финианом и Гренни, своего внука по серым, как у Синид, глазам.
Глава 35
Лунный свет зубчатой полосой серебрил гладь Ирландского моря. Со своего наблюдательного пункта в защищенной бухте Йоранд видел остров Святого Патрика — голую скалу, возвышающуюся над пенистыми волнами. Темный силуэт острова закрывал собой пестрый звездный ковер восточного горизонта.
— Мы торчим здесь уже два дня, — проворчал Торкилл. — Вы уверены, что мы не опоздали?
— Да, — ответил Колгрим. — Та ирландская свинья, у которой я выяснил это, не отважилась бы лгать мне. Я ему сказал, что кастрирую, если он не расскажет мне все, что я хочу знать. Любой на его месте рассказал бы все, — рассмеялся грубым смехом капитан, умолкая и морщась от боли. Недавно вправленная рука еще болела. Йоранда успокаивало лишь то, что рука Колгрима будет болеть очень долго, если не всегда.
— Конечно, после того как он мне все рассказал, я свою угрозу все же исполнил, — продолжил Колгрим.
— Тихо, — оборвал его Йоранд. — Звук хорошо распространяется по воде. Ты ведь не хочешь выдать нашу позицию?
Больше чем когда-либо Йоранду хотелось заткнуть рот Колгриму. Сейчас они снова были далеко от Дублина, и лишь это поддерживало моральный дух Йоранда. Среди своих соплеменников он больше не ощущал себя как дома и боялся, что Торкилл почувствует это. Однако сидеть здесь в засаде в компании Колгрима было еще хуже. От непристойных рассказов старого капитана, полных сцен грабежа
Еще до того, как оставить Дублин, Йоранд распорядился отдать все свое имущество Сольвейг. Даже лодку. Нормандец подозревал, что его бывшая жена быстро найдет ему замену, однако это ни в малейшей степени не расстраивало его.
Йоранда больше тревожило предприятие, которое затеяли Колгрим и Торкилл. Его мучил вопрос, удалось ли Бьерну выполнить свою часть плана. На следующий день после отбытия Йоранда и Бренны из Дублина Бьерн должен был забрать святого отца Армога и отплыть с ним в земли клана Улад. Йоранд подозревал, что ирландцы никогда не поверят нормандцу, который предупреждает их о набеге. А если предупредит ирландский священник — это совсем другое дело. Но будут ли ирландцы слушать священника, служившего у нормандцев?
Через отца Армога Йоранд передал ирландцам все, сообщив даже, где будет нынешняя засада. Эту бухту он присмотрел заранее и порекомендовал Торкиллу. Теперь со стороны моря они были надежно скрыты от посторонних глаз, но со стороны утеса, откуда Йоранд ждал лучников, видны как на ладони. Если бы глава клана подошел с суши, сражение закончилось бы, даже не начавшись.
Но приняли ли ирландцы этот план, Йоранд не знал. Они могли посадить его друзей в темницу и даже убить, не отложив при этом паломничества их королевы.
Йоранд молился, но не за свою жизнь. Ведь он обещал Бренне, что возвратится в Донегол. Но если все будет так, как он рассчитал, то он погибнет вместе со всеми. Впрочем, это вполне соответствовало бы судьбе предателя и клятвопреступника. Однако Йоранд молился за жизнь Бренны.
«Сможет ли она остаться счастливой без меня?» — думал он и молился ее христианскому Богу. Йоранд был уверен, что норвежские боги не простят его, после того как он предал Торкилла и тех, кто пошел с ними. Но ведь когда один из учеников Христа предал его, Христос послал ему прощение.
Шум волн, разбивавшихся о борт ладьи, и вечерний крик птиц ровным фоном заполняли воздух. Внезапно Йоранд услышал новый звук.
Это был женский смех. По воде плыл серебристый перезвон, так знакомый Йоранду.
«Мойра!» — понял он.
Вдали появились очертания неуклюжего ирландского судна с поднятыми парусами. В лунном свете было видно, как белела ткань парусов, вздымавшихся под свежим бризом.
«Они все равно поплыли!» — подумал Йоранд, проклиная упрямство ирландцев, пославших беззащитных женщин навстречу опасности.
Затем он услышал другой голос — более низкий, но такой же музыкальный. Слов разобрать было нельзя. Внезапно Йоранд узнал голос Бренны.
Нормандец почувствовал приступ паники. «Что она делает здесь? Она должна быть сейчас у своего отца», — подумал он.
— Шевелитесь, шевелитесь, — проревел Торкилл. — Не заставим ждать ирландских дев.
От такого поворота событий голова Йоранда даже закружилась. Он схватился за весло, гадая, как спасти Бренну.
Двенадцать весел поднялись в унисон и разрезали темные волны, направляя пиратский корабль на беззащитный ирландский парусник; Торкилл управлял широким парусом, и ветер подгонял корабль по волнам, подобно тому как хищник при виде добычи ускоряет бег.