Невеста врага
Шрифт:
— Я и сама чувствую, что со мной все хорошо, — заверила я. — Раниган будто наполнил меня новыми силами. Такое необычное ощущение, будто заново родилась...
— Чего не скажешь про меня, — хмыкнул Фаррет. — Ужасно признавать, но я все еще чувствую себя так, словно вернулся с поля боя...
Он подождал, пока служанка унесет поднос с пустыми тарелками, и прилег обратно на кровать, затем поманил меня к себе. Я забралась к нему под одеяло и легла на бок, Роун тоже повернулся ко мне лицом и улыбнулся:
— Не
— Ко мне приходили Первородные, — сказала я то, о чем до сих пор умалчивала ото всех. — Когда была без сознания, там, в Пустоши...
— И что они хотели? — озаботился Фаррет.
— Много чего... Вначале порадовались, что я наконец стала одной из них. Потом признались, что это они перенесли мою душу в тело Теоллы... И что на меня возлагают большие надежды по продолжению рода Первородных... А еще... — я замялась, не зная, как продолжить, хотя поделиться этим очень хотелось.
— Говори, ну же, — Роун бережно убрал прядь волос с моей щеки и заправил ее за ухо. — Что еще?
— Они сказали, что я могу изменить свою внешность, стать похожей на себя прежнюю, — ответила почти на одном дыхании. — Если очень захочу...
— А ты хочешь? — он внимательно посмотрел на меня.
— Я не знаю... — ответила шепотом. — Не знаю... А ты? Как к этому отнесешься ты, если я перестану быть похожей на... нее?
— Ты уже не похожа на нее... — Фаррет провел костяшкой пальца по моей щеке. — Поэтому... Мне все равно. Решай, как будет лучше тебе...
— А что скажут другие, если моя внешность кардинально измениться?
— Лукас и Вилтор без того знают, кто ты. И Дартам мы расскажем правду. Пора признаться, что ты не Теолла...
— Ты серьезно готов к этому? — поразилась я.
— Да, — спокойно ответил Роун. — Я считаю, так будет честнее... Ты заслуживаешь быть самой собой.
— Спасибо, — я была тронута этими словами. — А остальные? Слуги, например...
— Придумаем что-нибудь, — Фаррет продолжал рисовать костяшкой на моей щеке некий невидимый узор. И вдруг застал меня врасплох новыми вопросом: — А какая ты была раньше?
— В момент своей смерти я находилась не в лучшей своей форме, — смущенно усмехнулась я. — А если в общих чертах... Я была немного выше, чем сейчас... Волосы каштановые... Глаза зеленые, а не голубые... И вот тут чуть-чуть побольше, — я приложила ладонь к груди. — Правда, сейчас, из-за беременности, она и здесь наверстает размер...
Роун, бросив выразительный взгляд на мою грудь, усмехнулся и продолжил задавать вопросы:
— А что ты любила? О чем мечтала?
Я тоже улыбнулась и задумалась:
— Любила много чего... Шоколад... Тюльпаны... Читать запоем... Весну... Море... Вечерние прогулки... Закаты... А мечтала...— Я вздохнула. — Последние годы у меня была только одна мечта — ребенок.
— У тебя был муж? — теперь пришла очередь Фаррета удивляться.
— Был... Мы прожили больше десяти лет вместе...
— Ты любила его? — в тоне Роуна я уловила ревнивые нотки.
— Если б не любила, не стала бы его женой, — ответила я.
— Скучаешь по нему?
Я отрицательно покачала головой:
– Он предал меня. И это было слишком больно... Мне даже хотелось умереть. Но Первородные мне не позволили. Вместо этого я получила шанс на новую жизнь...
— По-моему, — лицо Роуна теперь было совсем близко, — такой шанс дали нам двоим. Так почему бы нам им не воспользоваться? Хотя бы попытаться...
— Давай попытаемся, — я улыбнулась и в тот же миг утонула в его поцелуе, таком жадном и одновременно щемяще нежном.
Этой ночью мы с Роуном позволили себе многое, и главное — снова быть счастливыми...
Эпилог
Пять лет спустя
— Как же не хочется вставать, — Роун поцеловал меня в плечо, затем в шею, легонько прикусил нижнюю губу.
— Мне тоже, — я еще плавала в неге после умопомрачительного секса. Все-таки начинать утро с занятия любовью — наиприятнейшая традиция. — Но надо... Еще несколько часов — и начнут собираться гости.
— Там все равно будут все свои... — Роун продолжил осыпать меня короткими поцелуями, незаметно спускаясь все ниже и ниже, и я пропустила момент, когда он вовсе занырнул под одеяло.
— Роун, что ты делаешь? — я беспокойно заерзла, понимая, к чему он клонит. Но в животе уже все равно сладко заныло в предвкушении. — Не надо... Нам нужно вставать... Что ты де... — я охнула, когда его язык наконец достиг цели и со стоном выгнулась навстречу.
Ласки Роуна сводили с ума, медленно и умело доводя меня высшей точки. Было нелегко не стонать в голос, чтобы меня не услышали слуги, которые уже вовсю носились по замку, и главное, малыш Мик, который мог уже проснуться и решить заглянуть к родителям с утра пораньше. Райма, конечно, не позволит ему зайти без стука, но будет очень неловко, если он случайно что-то увидит или услышит.
— О, боги, — я, все еще тяжело дыша, обессиленно закрыла глаза и откинулась на подушку. — Ты точно сумасшедший...
Роун проделал дорожку из поцелуев от моего живота до шеи и закончил ее, задержавшись на губах.
— Вообще-то, день рождения сегодня у тебя, — пробормотала я, не открывая глаз и блаженно улыбаясь. — А подарки получаю я...
— Я подожду ночи, чтобы получить подарок от тебя, — усмехнулся он. — Буду думать об этом весь день...
— Ты не будешь разочарован, — пообещала я, возвращая ему поцелуй. — Я очень постараюсь...