Невеста зимнего духа
Шрифт:
Поднявшись на ноги, я подошел к двери. Толкнул ее раз, второй — бесполезно. Кто-то притащил меня сюда, пока я был без сознания и запер?
Алин жених? Зимний дух…
Еще раз толкнув дверь, которая, разумеется, не поддалась, я повернулся к окошку, до которого мне было не достать. Осмотрелся в поисках того, на что можно было бы встать. Голова гудела, будто я всю ночь пьянствовал. Хотя, если разобраться, у меня действительно было опьянение — эмоциями и Алей.
Что же произошло после того, как я потерял сознание? И куда
Вспомнилась ее дурацкая свадьба, и внутри у меня все похолодело — абсолютно новое и неприятное чувство.
Обратил внимание на время и дату в телефоне: пять утра. До свадьбы еще день, так что…
Собрался позвонить Але, открыл контакты и … замер. У меня не было ее номера. Мы с ней даже не удосужились занести друг друга в телефонную книгу.
Зато у меня был записан номер бабы Шуры, которую я сразу же и набрал.
— Аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети, — поведали мне на том конце провода.
— Отлично, — пробормотал я, убрав бесполезный телефон обратно в карман.
Заприметив в углу старую советскую тумбочку, я поднес ее к стене, осторожно встал на нее и выглянул в окно. То, что я там увидел, мне не понравилось.
На снежной дороге, что вела к лесу, зловеще темнели разбросанные ягоды рябины.
— Они перенесли свадьбу? Но зачем? — пробормотал я себе под нос, силясь рассмотреть в маленькое окошко еще что-нибудь, помимо снега и соседских домов.
Поблизости раздались чьи-то шаги. Я вжался лицом в стекло, что неплотно сидело в раме. Холодный ветер, проникающий в сарай через зазоры между стеклом и рамой, дул в глаза, но я не обращал на это внимание. Мелькнули темные волосы и льдисто-голубые глаза.
— Кирилл! — крикнул я что есть мочи.
Парень остановился и поднял голову. Наши взгляды встретились.
— Кирилл, открой дверь сарая! — попросил я. — Меня кто-то запер. — Помедлив немного, я добавил чуть тише: — Пожалуйста.
Васнецов долго смотрел на меня, не моргая, словно размышлял, стоит ли мне помогать.
— Чего молчишь? — не выдержал я. — Помоги, прошу. Я тут задубею же.
Говорить ему про свадьбу и все, что с ней связано, я, разумеется, не стал.
— Не задубеешь, — ответил Кирилл и двинулся дальше.
— Стой! — отчаянно крикнул я. Старая тумбочка опасно зашаталась под моими ногами. — Открой чертову дверь, пожалуйста! Тебе трудно что ли?!
Кирилл остановился и обернулся. Его льдисто-голубые глаза не выражали никаких эмоций, и это было жутко. Неужели я тоже так выглядел? Тогда не удивительно, что со мной предпочитали не общаться.
— Тебя выпустят. Просто потерпи пару часов.
— Не могу я столько ждать! За эти пару часов… — Я не договорил и с подозрением уставился на абсолютно бесстрастное лицо Кирилла. — Так ты обо всем знаешь…
Тонкие губы Васнецова медленно изогнулись в кривую ухмылку.
— Знаю, — кивнул он. — Прощай. Мне пора на свадьбу.
—
Понимание опустилось на меня так же резко, как забытье сегодняшней ночью после поцелуя с Алей. Все же было до смешного очевидно: наша с ним первая встреча, следы на снегу только в одну сторону, ворон с такими же глазами, странное поведение, слова Марины о том, что он изменился.
— А ты догадливый, — произнес Кирилл совсем другим голосом, глубоким и низким. — И очень интересный.
Он сделал шаг назад и щелкнул пальцами. Осевшие на земле снежные хлопья поднялись вверх и закружились вокруг Кирилла. Прошло несколько секунд, и они снова осели, являя моему взору другого человека: высокого, статного и нечеловечески красивого. Тряхнув белыми волосами, Кирилл поправил расшитый серебром голубой кафтан и продолжил:
— Местные шепчутся, что ты мой сын, но это вовсе не так. Твоя мать уже была на сносях, когда я взял ее в жены. Да и своего ребенка я бы сразу почуял.
— Выпусти меня, — прорычал я, стукнув кулаком о стекло.
— Если выпущу, придется тебя убить, — развел руками Кирилл. Вернее, не Кирилл, а зимний дух. Карачун. Черт возьми, глупые сказки оказались правдой, кто бы мог подумать?!
— Зачем тебе меня убивать? — спросил я, стараясь угомонить тревожные мысли. Жить с внезапно появившимися эмоциями было непросто. — Я не влюблен в твою невесту и не собираюсь становиться ее женихом.
Карачун подошел ближе и склонил голову на бок, глядя на меня.
— Ты совсем глупый? — спросил он, прищурив льдисто-голубые глаза. — До сих пор не понял, что с тобой произошло после прикосновения матери?
— У меня появились эмоции, и я …
— Ты любишь мою невесту! — злобно выплюнул зимний дух. В его холодных глазах сверкнула ненависть. — Твоя мать своим прикосновением передала тебе не только свои воспоминания, но и излечила твою хворь. Эмоции нахлынули на тебя, ты ощутил весь их спектр, в особенности любовь. Она давно зародилась в тебе, но ты даже помыслить об этом не мог. Из-за своего недуга ты не мог ее чувствовать, и это было твоим спасением. Твоя же мать оказала тебе медвежью услугу этим исцелением. Я уже шел убить тебя, но ведьма Александра заступилась за тебя. На коленях молила, чтобы я тебя пощадил.
Я не сразу понял, что зимний дух говорил о бабе Шуре.
— Так это она закрыла меня в сарае, — пробормотал я. Под ребрами что-то противно сжалось. Обида? Боль предательства?
— С моего разрешения. Так что сиди тихо и жди, когда тебя выпустят. Посмеешь помешать церемонии, умрешь.
Сверкнув льдисто-голубыми глазами, Карачун снова щелкнул пальцами и растворился в поднявшейся вокруг него метели.
— Зараза! — крикнул я и ударил кулаком в стекло. Затем еще, и еще.
Наконец стекло разбилось. Костяшки засаднило от боли. Кровь горячей струей потекла по руке.