Невеста. Шипы и пепел нас венчали
Шрифт:
Усмехнулся ещё более зловеще и одарил обоих тем самым взглядом, от которого любому становилось дурно.
Взгляд абсолютного равнодушия, прямой и бесстрашный.
Толстяк поёжился и вздёрнул точно крыса верхнюю губу, демонстрируя мелкие жёлтые зубы.
– На колени, пёс! – воскликнул жиртрест. – Отныне я твоя мать, твой отец и твой Бог! Ты – моя собственность, а я – твой Хозяин. На колени!
Я склонил голову вбок, а потом сплюнул, выражая тем самым всё отношение к приказам этого ничтожества.
– Ты
Вздёрнул одну бровь и рассмеялся.
Жиртрест стукнул по полу своей тростью.
– Хан! Давай!
Ярость вернулась горячей вспышкой огня в моей груди.
Решили испугать меня пытками?
Наивные ублюдки.
Я даже не шелохнулся, когда лысый Хан вытащил из кармана тонкий прямоугольник – сенсорный пульт управления.
Он приблизился к клетке, оскалился мне и произнёс:
– Наслаждайся, пёс.
Коснулся пальцем пульта и…
Из браслетов в мою плоть врезались острые иглы и прыснули в кровь какую-то жидкость.
Сжал руки в кулаки и с ненавистью взглянул на этих тварей, запоминая торжество и удовольствие на их рожах.
Мгновенно острая боль ворвалась в меня, и разрядом прошла по всему телу, впрыснутое в меня вещество затронуло каждый нерв. Боль ослепила, оглушила и лишила опоры. Падая на пол, я увидел перед глазами темноту.
Боль была жёсткой. Она сотрясала моё тело. Оно билось и колотилось в диких конвульсиях. Мои мышцы свело нереальной судорогой. Я почувствовал, как у меня изо рта пошла пена. Жилы на шее натянулись канатами и готовы были вот-вот лопнуть от напряжения.
Не знаю, сколько длилась моя агония, но, в конце концов, зрение прояснилось, слух вернулся, тело почти расслабилось. Я боялся пошевелиться, чтобы вновь не ощутить эту боль.
Я приучен к боли. Но это вещество рвало жилы, нервы и кромсало все болевые точки в труху.
Повторений не хотелось.
Но стоять на коленях перед жирным ублюдком не буду. Никогда.
Медленно, я принял сидячее положение. По губам потекло что-то тёплое.
Кровь. Во рту тоже ощущался солоновато-металлический привкус. Я сплюнув кровь и оскалился.
– Новая разработка. Паралитический возбудитель, – самодовольно прогундосил толстяк. – Не позволяет тебе лишиться сознания от боли, но при этом вызывает самые сильные муки.
Он помолчал и продолжил:
– Хан показал тебе результат самой минимальной дозировки, пёс. Будешь меня слушать и больше никогда не испытаешь подобного. Я всегда держу своё слово. А будешь свой нрав демонстрировать – ты получишь такую порцию боли, что… Не-е-ет, ты не сдохнешь.
Он противно заржал, с хрюканьем и бульканьем.
– Не
Расстройство и гнев усилились. Но сейчас не время для истерики. Это того не стоит.
Я закрыл глаза и улыбнулся. Потом поднял руки и показал этим ублюдкам характерный жест.
– Хан, увеличь на три.
Мия
С того страшного и печального боя, прошло три года.
Гран не наказал ни меня, ни Йена, ведь не было никакой нашей вины в смерти бойца.
Не наказал. Нет.
Но сорвался.
Гран – чудовище. И в этом я убеждалась день изо дня.
Он кормил меня страхом, обещая моей сестре самое ужасное будущее, если я не буду повиноваться.
А ведь я пыталась сбежать…
Не вышло.
Я тогда думала, что Гран меня обманывает и судьба моей сестрёнки совсем не та, как мне рассказывает этот монстр. Но он умеет ломать и в нужный час ставить на колени.
После неудавшегося побега, я получила возможность увидеть Тиану.
Гран позволил мне пообщаться с ней. Хоть наше общение трудно назвать общением. Я молчала и слушала сестру. Лишь иногда писала на планшете свои вопросы и кратко рассказывала о себе.
Она жила и училась на другой планете. Хорошая школа, высокий уровень образования. Тиана получала всё необходимое для светлого будущего.
И если я буду хорошей и послушной девочкой, как сказал мне Гран после того, как я, наконец, увидела и услышала её, то он Тиану отпустит на все четыре стороны.
Забудет о её существовании и не станет продавать.
Хороший, стимул, правда?
Но я не верила этому животному. Он никогда не позволит своим долгосрочным вложениям просто взять и исчезнуть. А ведь образование дорогое.
Не думайте, что Гран вдруг задумался о благотворительности. Этот мужчина не знает, что такое помогать и отдавать. Он умеет только брать и потреблять.
Но я решила сделать вид, что поверила ему.
Странно, но после моего неудавшегося побега, меня даже никто и пальцем не тронул, хотя я уже готовилась к худшему. Тело всё ещё помнило удары хлыстом. И сами шрамы не позволяли забыть.
И я затаилась.
Не знаю, чего я ждала и на что надеялась, но с каждым годом мои планы и надежды постепенно исчезали, и мне казалось, что я никогда не выберусь из этого кошмара и никогда не спасу свою сестру.