Невеста

Вудворт Франциска

— Да? Какая?

— Я уже объявил тебя своей женой, — признался он.

«Когда успел?!», — с безмолвным вопросом я посмотрела на него, ожидая пояснений. Люциан чуть повёл плечами, разминая. Мне показалось, или он действительно чувствует себя не в своей тарелке?

— Во время важного делового разговора мне по нашей связи пришли очень «интересные эмоции», заставившие меня прервать его и срочно уйти, объясняя это тем, что мне надо к жене. — Он устремил на меня требовательный взгляд, в котором был вызов, но при этом на дне таилась тень неуверенности.

«Хм,

желает получить объяснения, малость взбешён, но подспудно ожидает взрыва негодования с моей стороны за нарушенное инкогнито», — мысленно отметила я.

— Ну, ничего страшного, я тоже объявила себя твоей женой, — улыбнулась я, игнорируя первую часть его речи.

— Ольга! — требовательно рыкнул он.

Вот блин, и куда только подевалась его неуверенность?! Так и вспоминаются слова: «Молилась ли ты на ночь, Дездемона?». Что-то рановато я его мужем признала. Чёрт, надо было самой скандал закатить за нарушенное обещание, а то приходится оправдываться.

— Что Ольга? — не осталась в долгу. — Твои люди с нас глаз не спускали!

— Что ЭТО было?

— А мне откуда знать? — невинно посмотрела я.

Он остановился, и его ладони тяжело легли мне на плечи:

— Я чувствовал твои эмоции, — по слогам, стараясь не сорваться, веско произнёс он. — Что он сделал, что ты так отреагировала?

— Твои люди могут подтвердить, что он лишь поцеловал мне руку.

— Не будет такой реакции лишь на это! — в возгласе слышалась ревность, приправленная тёплой струйкой гнева.

— Ты уверен? — с вызовом усмехнулась я.

Отступать было некуда. Поэтому я, закусив нижнюю губу и не отводя от него глаз, сняла его руку со своего плеча и поднесла к лицу, потёршись щекой, как кошка о ладонь. При этом его дыхание неожиданно сбилось, и взгляд потемнел. Я воскресила в памяти сцены из охотничьего домика, от чего мой пульс участился и увлажнив пересохшие от волнения губы языком, взяла и лизнула его ладонь, смотря на него провокационным взглядом.

Казалось, что его пронзила молния, запах тела изменился, выдавая желание. Люциан издал хриплый стон, и с мукой выдохнув «Ольга», шагнул ко мне.

Отпустив его ладонь, я отшатнулась от него, отступив, и быстро произнесла:

— Он использовал гламор, целовал руку, добавь сюда вынужденное воздержание и нефиг рычать на жену! — прикрикнула я, так как в глазах Люциана появился ТАКОЙ голод, что я занервничала, не сделала ли себе хуже. Поэтому бросилась в атаку, обвиняя: — И как-то ты всё избирательно чувствуешь. Те эмоции уловил, а вот смущение и злость после того нет!

Кстати, я сама собой восхитилась, как в стрессовой ситуации умудрилась не сказать и слова неправды, при этом создав невинную картину произошедшего и умолчав, что было на самом деле.

Поняв, что с нежностями покончено, и продолжения не последует, что это была просто демонстрация, он резко отвернулся, сжимая кулаки. Смотря на его широкую спину, окаменевшие плечи, то, с каким усилием он старается овладеть собой, я неожиданно испытала острый приступ совестливости.

Довела мужика! С одной стороны как женщине приятно, что он так остро реагирует на меня, а с другой… Доказывай Люциан мне что-то подобным образом и пойми я, что он играет, то придушила бы.

Несмело я приблизилась к нему со спины и обняла его за талию, прислонившись всем телом и уткнувшись носом в его спину. Провернуть этот трюк, если бы он стоял ко мне лицом, я бы не решилась ни за какие коврижки. Люциан превратился в статую. Казалось, дышать перестал, а вот бешеный стук сердца даже я услышала. Напомнив себе, что могу транслировать ему свои эмоции, постаралась расслабиться и выбросить лишние мысли из головы. Теперь можно и выдохнуть. Мне удалось избежать неудобных объяснений, брака с принцем, пристроить Хризею. Впору собой гордиться!

«Ага, одни плюсы, если не считать одного доведённого до крайности оборотня», — одёрнула себя, прогоняя мысли. Сосредоточилась на тепле, что исходило от его большого тела, запахе. Постепенно он начал отходить и расслабляться. Острая нота вожделения становилась слабее, и сейчас начал преобладать запах волка. Я почему-то была уверена, что Шреку тоже нравится моя близость и интуитивно догадалась, что зверь приблизился. Поняла, что соскучилась по его хитрой морде.

Улыбнувшись в спину Люциана, задумчиво спросила:

— Может, на обратном пути ты Шрека выпустишь?

Мышцы сразу же опять окаменели, а я дала себе подзатыльник, что забылась и озвучила свои мысли. Потом его плечи неожиданно затряслись, и я поняла, что Люциан с трудом пытается подавить смешок.

— Ольга, ты забываешь, что он это я и перестань именовать Владыку оборотней такой странной кличкой, — приглушённо произнёс он, стараясь совладать с голосом.

— И ничего вы не похожи, — возмутилась я. — Он на меня никогда не рычал! — выдала железобетонный аргумент.

Смеяться Люциан тут же перестал и издал протяжный вздох. Я снова себя обругала, за несдержанность на язык. Это правда, конечно, но лучше бы я её в другой раз озвучила. В данной ситуации не нашла ничего лучше, как предъявить претензии. Для этого пришлось отстраниться и отпустив его, обойти, заглянув в лицо. Ведь глупо высказывать своё возмущение спине.

— Между прочим, это мне вздыхать надо. Начало дня уж слишком богато событиями. Венцом Истины меня испытывали, замуж звали, семейные разборки, да ещё личную жизнь Хризеи устраивать пришлось. Никаких нервов не хватит. Я устала! — заявила я.

— Понял! — он молниеносно подхватил меня на руки и решительно зашагал в сторону дворца. Если решительность была ещё объяснима, то довольное выражение на лице нет.

— Что понял? — опасливо спросила я, обалдевшая от такой «понятливости».

— Ты устала, и тебе надо в постель.

Я тут же напряглась. Переводить наши отношения в иную плоскость была ещё не готова. А где же конфетно-букетный период? Стало обидно, но прежде чем я успела хоть как-то это сформулировать и донести до него, он пояснил: