Невесты Шерраби
Шрифт:
— Эмма, клиенты нанимают нас именно потому, что знают: на этот вопрос мы никогда не отвечаем.
— Да, конечно. Я просто хотела спросить, что тебе предстоит делать.
— Все, за что мне платят.
— Это понятно. Но что именно? Уж мне-то ты можешь сказать.
Зак молча разглядывал ее поверх ободка бокала.
— Нет, не могу. В прошлом я отвечал за безопасность членов правительства и руководства компании, был личным телохранителем у богатых и нервных людей…
— Телохранителем? — воскликнула Эмма. —
— А почему бы и нет? Потому что во мне меньше шести футов роста и вешу я не двадцать два стоуна [9] ? Не беспокойся, я всегда справлялся со своим делом.
Эмма в этом не сомневалась, но тем не менее стала автоматически переводить стоуны в привычные ей фунты.
— Я имела в виду совсем другое, — сказала она, надеясь, что Зак не обиделся. — Здесь ты тоже будешь телохранителем?
9
183 см и 140 кг соответственно.
Зак пожал плечами.
— Может быть.
— Зак-улитка [10] , — сердито пробормотала Эмма. — А это опасно — быть телохранителем? — Она не хотела, чтобы Зак подвергал себя опасности.
— Не особенно. — Он намазал маслом еще один кусок булочки. — Салаты замечательные. Что ты в них кладешь?
Тут Эмма поняла, что больше ничего из него выжать не удастся. Ну ладно. Если Зак хочет сменить тему, она сделает ему одолжение. И все назовет своими именами.
10
То есть молчун (ср.: "молчать как улитка").
Следующие десять минут Эмма во всех подробностях описывала ингредиенты каждого салата. Она ждала, что у Зака глаза полезут на лоб, но они не полезли. Наоборот, он слушал с видимостью искреннего интереса, как будто был приятно удивлен ее познаниями.
Он действительно профессионал, неохотно подумала Эмма. Неудивительно, что Саманта развелась с ним. Как может женщина жить с таким бирюком? Она отрезала большой кусок зеленого перца. Если бы Зак хоть раз забыл о том, что должен все время быть настороже, и позволил ей перебраться через эту непреодолимую стену…
Не меняя выражения, она продолжила:
— …И щепотка куркумы в майонез. — И на том закончила перечисление.
Зак кивнул и опустил вилку.
Эмма прищурилась. Она еще не сложила оружия.
— Ты все еще ждешь окончания бракоразводного процесса? — спросила она. Если его не проймешь и этим, значит, ничто не поможет.
Зак аккуратно положил вилку и нож на тарелку.
— А что?
Не проняло. Эмма пожала плечами и отступилась.
— Просто спросила.
Он
— Это намек? — спросила Эмма.
— Намек? Едва ли. На что?
— Ты грызешь сельдерей с таким видом, будто это мое горло.
— Нет. Оно не такое вкусное. — Кент продолжал жевать. — Честно говоря, я развелся еще месяц назад.
— Ох…
Он коротко улыбнулся.
— Не строй иллюзий, Эмма. Я знаю, ты ни за что не упустишь своего шанса, но не совершай ошибку. Я не про твою честь.
Эмма сделала глоток вина. Оно попало не в то горло, и девушка поперхнулась.
Зак подождал, пока она не пришла в себя, и спросил:
— Что-то не так?
— Нет, — с запинкой произнесла она. — Все в порядке. Надеюсь, твое самолюбие не слишком пострадает, если я скажу, что ты вовсе не тот шанс, который я ищу. — В ней говорила не оскорбленная гордость. Вернее, не только она. Ни в коем случае не следовало признаваться Заку, что она хочет его. Что это желание стало манией, терзающей ее уже восемь лет. Манией, часто лишавшей ее сна.
— Вот и хорошо. — Он кивнул и снова наполнил ее бокал. — Я никогда не хотел быть чьим-то шансом.
— Должно быть, это большое облегчение, — сухо сказала она.
— Что именно?
— Что все закончилось. Твой развод.
Он поднял бокал и тут же опустил его.
— Вовсе нет. Признавать свой провал всегда тяжело.
Эмма чуть не ахнула.
Неужели в его голосе прозвучала горечь? Сожаление? Неужели улитка раскрыла створки и внутри оказалась не пустая раковина, а мышцы и нервы, которые способны болеть? Эмма впервые подумала о том, что Зак мог считать уход Саманты предательством.
— Ох, Зак! — воскликнула Эмма, забыв о том, что он смертельно оскорбил ее. Девушка порывисто протянула руку и прикоснулась к его кисти. — Значит, ты очень любил ее? — Она проглотила комок в горле. — И все еще любишь?
Зак убрал руку и положил ее на колени.
— Нет, — сказал он. — И не думаю, что когда-нибудь любил.
Эмма с трудом перевела дух. Она и не подозревала, что затаила дыхание. Неужели раковина вновь закрылась? Или это тот самый шанс, которого она ждала?
Смущенная и слегка сбитая с толку, она спросила:
— Тогда почему же ты женился на ней?
— Она просила меня об этом.
— Но…
Зак взялся за бутылку и вопросительно приподнял брови. Эмма покачала головой, и он вылил остатки вина к себе в бокал. Она смотрела на Кента, потеряв дар речи. Спустя мгновение он пожал плечами и сказал:
— Я решил, что пора остепениться. Саманта хотела замуж, а причин для отказа у меня не было.
— Причин для отказа! Выходит, ты женился на ней только потому, что она попросила? — Эмма знала, что смотрит на него как баран на новые ворота, но ничего не могла с собой поделать.