Невезучая
Шрифт:
Войдя в квартиру, Зиновьева даже не заметила разгрома в квартире. Она упала на старенький диван и расплакалась. Нарыдавшись вволю, незаметно заснула. Через четыре часа в ее квартирку позвонили. Думая, что это вернулся Анисимов и он все понял, она распахнула дверь: на пороге стоял высокий седой мужчина с роскошным букетом цветов. Дальше на лестничной клетке замерли четверо рослых парней. Несмотря на морщины и шрам на подбородке, чувствовалось, что в молодости этот старик был грозой для женщин. В зеленых глазах до сих пор горел огонек. Прямые темные
— Оксана…
Девушка поняла по дрогнувшему голосу, что опасности нет и отошла в сторону:
— Да, я Оксана. Проходите…
Он повернулся к охране и властно махнул им рукой, приказывая спускаться. Зашел в квартиру, огляделся в нищенски обставленной, а теперь еще и разгромленной комнатке. Поразился обилию разбросанных книг и без приглашения рухнул на диван. Ноги больше не держали Казбека. Сердце снова закололо: он побледнел, часто задышал и откинулся на спинку. Девушка поняла, что у него начинается сердечный приступ. Розы упали на пол из ослабевшей руки. Зиновьева наклонилась, расстегнула пуговицы у пиджака и положила обе ладони ему на грудь со стороны сердца:
— Расслабьтесь…
Сквозь рубашку он почувствовал тепло, идущее от ее рук. По его телу пробегали волны и сердце понемногу успокаивалось. Все это время вор в законе не сводил с нее глаз, разглядывая лицо и находя в нем все больше собственных черт. Когда стало чуть легче, прошептал:
— Я твой отец, Оксана. Меня зовут Константин Федорович…
Она вздрогнула всем телом и волны прекратились, словно оборвавшись. Зиновьева побледнела, как полотно и села на пол, вытаращив глаза. Казбек отодвинулся от спинки дивана и торопливо заговорил:
— Я всего десять лет назад узнал, что у меня есть дочь. Искал тебя все это время. Уже отчаялся найти. Батон сегодня позвонил и сказал, что убил тебя. Ты не представляешь, что я пережил! Я думал, что умру…
Она растерянно пробормотала:
— Я думала, что мои родители умерли, раз не приезжают. Только после смерти бабушки я узнала, кем вы были…
Он смотрел на нее сквозь выступившие слезы. Тихо сказал:
— Твоя мать умерла, а я, как видишь, жив. Если бы тогда, девятнадцать лет назад, я узнал, что у меня есть ты, возможно жизнь была бы другой. Я приехал сразу, как только узнал, где ты живешь и привез документы на наследство. Они оформлены на тебя.
— Зачем? Ведь вы еще не старый.
— Я так и остался «вором в законе», девочка. Сегодня будет сходка и я знаю, что меня приговорят, как нарушившего воровские законы — не иметь законных детей. Я признал тебя официально и всем сообщил об этом. Ты моя дочь и законная наследница. Прости, что так долго не приходил.
Оксанка обхватила его колени и разревелась во второй раз за этот день. Только на этот раз от счастья, что у нее на земле вновь появилась родная душа. Старый вор плакал, неловко гладя взрослую
— Возьми меня на эту сходку. Клянусь, что они ничего тебе не сделают!
Я не могу…
Она, к его удивлению, твердо и жестко продолжала настаивать:
— Можешь! В воровском законе, как в обычном суде, можно привести свидетелей и адвокатов. Конечно, специфика несколько иная, но суть та же.
— Но ты моя дочь!
— Вот я и буду говорить, как твой адвокат! Я много читала о твоем мире, пытаясь понять, почему вы отказались от меня. Но теперь я знаю, что ты от меня не отказывался. Это маме я была не нужна. Возьми меня с собой!
Он вспомнил о цветах и обрадовался возможности перевести разговор на другое. Хлопнул себя по голове:
— Цветы я тебе нес…
Смущенно поднял с пола и протянул ей букет. Оксана прижала розы к груди и улыбнулась сквозь выступившие слезы:
— Мне никто еще не дарил цветов от чистого сердца!
Казбек уверенно сказал:
— Будут! Охапками будут дарить! Уж я постараюсь!
Зиновьева вскочила с колен и подбежала к шкафу. Из-под одежды вытащила старую папку, протянула отцу:
— Смотри! Бабушка хранила это всю жизнь и прятала от меня за иконами. Я нашла эту папку после ее смерти.
Он раскрыл и вздрогнул: на него смотрело собственное лицо, только лет на двадцать моложе с грифом вверху «Внимание: розыск!». Здесь был подлинный отказник, свидетельство о рождении, документ на опекунство на имя Горшковой Матрены Ивановны и точно такой же листок с изображением бывшей подруги. Беркут с трудом справился с волнением. Вспомнив о вопросе, который хотел задать с самого начала, спросил:
— Почему Батон сообщил, что убил тебя?
— Он приказал это сделать, но его люди не справились с задачей.
— Я найду этого подонка и рассчитаюсь с ним!
— Не стоит. Он уже за границей. Сбежал от милиции, бывших дружков и мести сильных мира сего.
— Ты имеешь к этому отношение?
— Самое непосредственное! Я дала ему уйти, спасая другого человека…
— По моим сведениям ты не замужем.
— А разве у меня не может быть любимого мужчины?
— Конечно, может. Ты уже взрослая. Кто он?
— Следователь в одном из отделений милиции.
Казбек вздохнул:
— Тесть вор в законе, а будущий зять — мент! Такое и в страшном сне не приснится. Вот это гремучая смесь! Но это твоя жизнь и вмешиваться в нее я не буду. Поехали ко мне! Посмотришь, где я живу, а может и переберешься, чтобы мне не скучно было.
По дороге отец уговорил ее заехать в крупный универмаг. Долго бродил между рядов с одеждой и полок с обувью. Разглядывал вещи, поглядывал на дочь, мысленно прикидывая, что ей пойдет, а что нет. В конце концов накупил целую кучу дорогих тряпок и обуви. Молчаливый охранник с невозмутимым видом нес гору коробок и пакетов вслед за отцом и дочерью. Оставшиеся трое бугаев осматривались по сторонам, замечая каждое движение людей поблизости. Они постоянно были наготове. На все возражения Оксаны и ее попытки отказаться от подарков, Константин Федорович отвечал: