Невезучие
Шрифт:
— Пойду, пожалуй, вымою руки, — сообщил Перен, с интересом разглядывая свой палец, измазанный какой-то местной приправой. Было совершенно непонятно, как приправа из плотно закрытой баночки, к которой Франсуа даже не прикасался, оказалась на его пальце. Баночка, как сфинкс, надежно хранила свою тайну.
«Практика — критерий истины» — пришла в голову Компане оригинальная мысль, и он, не откладывая в долгий ящик, решил экспериментально проверить теорию главного психолога.
Официант принес заказ. Черный кофе издавал восхитительный аромат. Из высокого запотевшего
Компана отрезал кусочек пиццы и поднес ко рту. На его лице появилась недовольная гримаса. Похоже, шеф-повар строго придерживался правила: недосол на столе… Детектив протянул руку к солонке и замер. Его осенило.
Воспользовавшись отлучкой своего босса, Компана обернулся к соседнему, пустовавшему в эту минуту, столику и взял с него еще одну солонку. Обе солонки были совершенно одинаковы. Экспериментатор отвернул с одной из них металлическую крышечку так, чтобы она едва держалась на последнем витке резьбы.
— Вам, конечно, пришлось выстоять очередь к умывальнику? — задал отвлекающий вопрос Компана, когда Франсуа вернулся.
— Нет, — ответил Перен, удобно усаживаясь за столик и принимаясь за пиццу. — Старуха-служительница не хотела брать у меня доллары. Песо ей, видите ли, подавай!
На лице Перена отразилась напряженная работа мысли. Что-то было не так. Наконец, он сообразил, что пицца недосолена и потянулся к солонке.
«Уф! — облегченно подумал Компана, увидев, что Франсуа схватился за исправную солонку. — А я-то едва не поверил в эту чушь! Все эти теории о везении-невезении сплошная бредятина!»
— Простите, сеньор! — услышал Перен у себя за спиной и обернулся. Перед ним, слегка наклонившись, стоял круглолицый мексиканец и вежливо улыбался. — Вы не разрешите воспользоваться вашей солонкой? Пицца совершенно не соленая.
Прошла примерно минута, пока Франсуа сообразил, что от него хотят. Свободное владение испанским не относилось к достоинствам Перена. У Компаны даже дыхание перехватило.
— Плиз! — почему-то по-английски ответил Франсуа и, улыбаясь, протянул мексиканцу предмет его вожделений.
— Компана, что с вами? — спросил он и взялся за вторую солонку. Компана молча наблюдал, как Перен покрывает свою пиццу аккуратными белыми барханами и с видимым удовольствием отправляет в рот кусок за куском. Специфический вкус блюда Франсуа, видимо, отнес на счет особенностей латиноамериканской кухни.
— И что же вы собираетесь предпринять дальше? — спросил Компана, переводя дух. — У вас есть какой-нибудь план?
— Собираюсь действовать в классическом ключе, — ответил глава и мозговой центр предприятия.
— Позвольте узнать, что такое «классический ключ»? — в голосе Компаны чувствовался какой-то подтекст.
— Ну это — вживание в среду, поиск следов, допросы свидетелей, — попытался разъяснить свой метод Франсуа тоном, каким преподаватель втолковывает второгоднику теорему Пифагора.
— Какие следы, какие свидетели?! — взорвался Компана. — Я потратил целый месяц, перепахивая эту страну из конца в конец чуть ли не носом! Нет здесь никаких следов! Позвольте вам заметить, что со дня
— Я считаю себя честным человеком, Компана, — возразил Перен. — Просто вы не знали мадемуазель Жюли, вернее, знали ее только по фотографиям. Это чудесная девушка! Однажды она спасла мне жизнь. Я дал слово найти ее и я не отступлюсь!
— Она спасла вам жизнь?! — изумился Компана.
После суток, проведенных в компании Перена, ему много легче было предположить обратное.
— Да, спасла. Меня чуть не убило током в буфете фирмы.
— Где, где? — буфет всегда представлялся детективу довольно безопасным местом, особенно в плане электрического тока. Нет, конечно, на Сицилии или в Чикаго во времена «сухого закона»… Но в Париже!
— В буфете. Меня дернуло током от кофеварки. Потом кофеварка взорвалась, и меня окатило кипятком, но я этого уже не помню. Буфетчик не мог выбраться из-за стойки, и мадемуазель Жюли не дала мне свариться. Она как раз зашла в буфет за пирожными. С тех пор я не пью кофе. Только сок!
— А что стало с буфетчиком? — поинтересовался Компана, предчувствуя самое худшее.
— Не знаю. Когда я выписался из больницы, там уже работал другой парень.
Компана задумался о печальной судьбе незнакомого буфетчика. Если проклятый психолог окажется прав, и Перен найдет-таки дочь президента, а он, Компана, окажется рядом… Впору завещание составлять. «А мадемуазель Мортан и Перена пригласить в качестве свидетелей» — съехидничал внутренний голос. Сыщик зябко передернул плечами.
— Что с вами, Компана? — жизнерадостно воскликнул Франсуа. — Лучше посмотрите, какие здесь девушки. Вон та, рыженькая, очень даже ничего! — Он взглядом указал на стойку бара.
Девушка как будто почувствовала, что говорят о ней, и смущенно улыбнулась.
Глядя в глаза девушке, Франсуа торжественно поднял бокал с соком, как поднимают в честь прекрасных дам бокал шампанского, и…
— Послушайте, Перен, прекратите этот спектакль! — прошипел Компана.
— Какой шпектакль? Я шебе нош проткнул! — Левой рукой Перен зажимал себе рот и нос, а правой отчаянно шарил по карманам в поисках платка. Как водится, носовой платок оказался в последнем кармане. Из-под сжатых пальцев левой руки торчала соломинка, угодившая в левую ноздрю Франсуа, когда тот поднес к губам свой стакан.
— Где здесь врач?! — вскричал Компана.
Полчаса спустя улыбающийся Перен, как ни в чем не бывало, вышел из амбулатории. В его левой ноздре красовался ватный тампон, придававший его носу пикантную асимметрию. Компана встретил его вопросом:
— Что вы там делали столько времени?
— Ну, мы немного поболтали. Врач попалась такая симпатичная. Я ей рассказал, как врезался в автоматические двери, вчера, в Орли. Мы посмеялись. Она, кстати, вспомнила, что у них тут месяц назад произошел аналогичный случай. Какая-то девушка тоже налетела на автоматические двери. Никто не мог понять, почему они не сработали. Зачем-то вызвали полицию.