Невиданное
Шрифт:
А я не хотела бы оказаться на месте той Сары. Никогда.
На верхней площадке лестницы я увидела Сэма за его рабочим столом, занятым разборкой будильника. Я села рядом с ним.
— С тобой все хорошо, Сара? — спросил он, не отрываясь от раскручивания винтика.
Нет, подумала я, но не произнесла это вслух.
— Дружок? Могу я спросить у тебя кое-что?
— Конечно, можешь, — ответил он. Затем отложил отвертку и уделил мне все свое внимание.
— Ты… помнишь… когда я нашла тебя?
— Ты всегда меня находишь.
Тепло-холодно,
— Это было на чердаке, — уточнила я. — В детской.
— А, в детской, — сказал он, концентрируясь на механизме, который он держал в руках. — Я помню.
— А я — нет.
Он задумался.
— Бабушка говорила, что тебе нужно помнить.
— Бабушка?
Он положил деталь, которую держал в руках обратно на место.
— Я не слишком хорошо все помню, Сара.
— Расскажи мне то, что ты помнишь, Сэммиус.
— Ну, я был в воображаемой детской, которую мама сделала и где жила Мэгги до того, как выросла. Вот только я забыл, что она воображаемая, и не мог вернуться. А потом ты нашла меня и сказала мне, что я должен вспомнить, и показала мне, что я не отражаюсь в зеркале. Потом я сказал, что — ты — мой Джек, тогда я смог уйти. — Затем он протянул свою маленькую ручку ладонью вверх. — Видишь?
Это было странно, но я видела. Когда я закрыла глаза, я увидела бело-красную детскую, полную игрушек. Музыкальную шкатулку. Сэмми, который не знал ни кто я такая, ни кто он сам. Но я заставила его вспомнить.
Я боялась, ужасно боялась, что я не смогу этого сделать. Найти его и разбудить.
— Что бы произошло, если бы я не разбудила тебя, Сэм?
Он отмахнулся от этой мысли.
— Ты всегда находишь меня, Сара. Так всегда будет. Ты справишься с этим.
— Такое может повториться?
— Нет, — ответил он. — Ты со всем разобралась. Ты заставила ее вспомнить. Этого больше не произойдет.
— Я заставила Мэгги вспомнить.
— Угу. — Сэм кивнул.
— Почему я не помнила, что была на чердаке до сегодняшнего дня? Почему я не могу больше ничего вспомнить об этом — как я туда попала, что случилось до или после? — Почему я задавала все эти вопросы своему шестилетнему брату?
Он снова вернулся к своим часам.
— Я тоже не слишком хорошо помню, что случилось до этого. Разве можем мы, Сара, — резонно спросил он, — если ты все изменила?
— Что изменила, дружок?
Он объяснил мне таким тоном, как будто я не понимала простейшую вещь.
— Ты разбудила Мэгги, — сказал он. — Ты изменила то, что произошло.
***
Я не очень хорошо помнила, как покинула комнату Сэмми. Было почти невозможно поверить во все, что я видела и слышала в тот день. Но последние слова Сэма настолько поразили меня, что я не могла даже думать. Они продолжали звучать в моей голове. Ты изменила то, что произошло, ты изменила то, что произошло, ты изменила то, что произошло…
Когда я разбудила свою тетю, я изменила прошлое. Которое изменило все, что следовало за ним. Наше настоящее. История, которая была раньше, просто не существовала.
Я не могла свыкнуться с этой мыслью.
Когда я заставила свои мысли успокоиться, я смогла даже вспомнить фрагменты того прошлого. То, другое время, когда Мэгги была мертва.
Я вошла в свою комнату, навалилась на закрытую дверь и заскользила вниз по стене, пока не оказалась на полу. Появилось несколько новых воспоминаний. Когда Мэгги была маленькая, она упала с домика на старом дубе — это случалось всегда, никогда не менялось — вот разве что в том времени, которое сейчас исчезло, вместо того, чтобы прийти в себя после комы, Мэгги умерла. И ее смерть ранила всех настолько, что раны никогда не зажили. Я вспомнила. Бабушка обвиняла мою маму, а мама винила саму себя. Она никогда больше не рисовала и держалась в отдалении от всех, даже от нас с Сэмми. Бабушка умерла от заболевания печени из-за выпивки. Мои родители развелись.
Картинки возникали в моей голове одна за другой — сплошной парад отчаяния. Размытые и не всегда в фокусе. Как фотографии под водой.
Мы все были другими. Начиналось все с одной точки, но заканчивалось по-разному. Даже я. Та, другая Сара была… менее счастливой вроде как. Более одинокой. Но сильнее. Я подумала о той девушке, которая с усилием поднималась по ступенькам. Ее укусила Добрая Матушка. Она была отравлена, может быть, даже умерла. Но она завершила начатое. Она спасла Сэмми. Она не была мной. Я бы не смогла сделать это. У меня не было такой силы.
Наконец-то я знала, почему у меня было ощущение, что мне чего-то не хватает. Мне не хватало ее.
Я сидела в наступающей темноте, каждая частичка меня отказывалась двигаться, пытаясь вспомнить, каковы были ощущения быть той, другой Сарой.
***
Мои родители вернулись, привезя еду из китайского ресторана. Сэмми подошел к моей двери и постучал.
— Пошли, Сара. Мы собираемся есть палочками.
Мне удалось найти в себе силы улыбнуться и спуститься по лестнице со своим младшим братом.
Они смеялись и болтали — мои родители, тетя и Сэмми. Мои родители соглашались — содержимое коробок не так хорошо, как настоящая еда «дома», приготовленная китайскими иммигрантами, бежавшими от японской оккупации. Мама с Мэгги обменивались шутками, которых я не понимала, но которые, кажется, понимал папа. Сэмми с довольным видом поглощал свинину своими палочками. Мы все чувствовали себя комфортно и счастливо в компании друг друга, чувствовали себя семьей, союзом. Не так, как было в семье другой Сары. Я чувствовала, как будто часть ее сидит внутри меня и удивляется, насколько легко нам всем вместе.
Сэм раздал печенье с предсказаниями — по одному на каждого человека.
— Прочитай мое, Сара, — сказал он, размахивая листком перед моим носом.
Я поймала его за руку.
— Хорошо, дружок, только держи его ровно. — Я разровняла листок. — Тут написано: «Ты удивишь людей множеством скрытых в тебе талантов».
Сэмми улыбнулся, и твердо кивнул.
— А что в твоем?
Я разломала печенье и вытащила маленький листок.
— Конфуций говорил: «Не имеет значения, как медленно ты что-то делаешь, пока ты продолжаешь делать».