Невидимая рука… банков
Шрифт:
Морган служил правительству Его Величества в качестве посредника в организации закупок боеприпасов, оружия, обмундирования, химических веществ, словом, всего того, что было необходимо для ведения современной войны в 1914 году. В качестве финансового агента правительства Великобритании J.P. Morgan & Co. не только организовывала финансирование военных закупок и решала, какие компании будут поставщиками, но и устанавливала цены на эти поставки. Неудивительно, что корпорации, входящие непосредственно в группу компаний Моргана и Рокфеллера, стали главными бенефициарами хитроумной закупочной деятельности Моргана [45] .
45
The Nye Commission Report of the Special Committee on Investigation of the Munitions Industry (The Nye Report). U.S. Congress, Senate, 74th Congress, 2nd session, February 24, 1936.
Джон
Британское Военное министерство спросило нового главу J.P. Morgan & Co. Дж. Пирпонта Моргана-младшего (который сменил на этом посту своего отца, умершего в 1913 году), как отреагирует президент Вильсон на такие очевидно партизанские действия наиболее престижного американского банка – открытую помощь Британии в войне. Морган, по слухам, ответил, что это определенно не смутит исповедующую нейтралитет администрацию, поскольку его бизнес с британским Военным министерством, а позже и французским правительством является коммерческим предприятием для расширения торговли, а не политическим или дипломатическим. В январе 1915 года Джон Морган-младший встретился с президентом Вильсоном в Белом доме, чтобы обсудить вопросы сотрудничества Моргана и Британии, и Вильсон подтвердил, что у него нет никаких возражений против каких-либо действий группы Моргана или других «в целях содействия торговле» [46] .
46
[British Ambassador to Washington, Sir Cecil] Spring Rice to [Secretary of State for Foreign Affairs Sir Edward] Grey, 20 Jan 1915, f. 60, FO 800/85, cited in Burk, Kathleen Britain, America and the Sinews of War 1914–1918. George, Allen & Unwin, London, 1985. P. 21. Спринг Райс был шафером на свадьбе Дж. Пирпонта Моргана-младшего и членом элитного «Общества паломников», куда входили дельцы Уолл-стрит и Лондона.
Торговле это посодействовало, как никогда ранее.
В 1915 году, на начало Первой мировой войны в Европе, Е.J. Du Pont de Nemours and Co. в Делаваре получила от Британии 100 миллионов долларов через J.P. Morgan & Co., чтобы расширить свое подразделение, производящее взрывчатые вещества. За несколько месяцев DuPont вырос из мелкой и никому не известной компании во флагман международной индустрии. Hercules Powder Company и Monsanto Company выросли соответственно. Металлургическая промышленность расцветала. За три года цены на чугун выросли на 300 процентов, с 13 долларов за тонну в 1914 году до 42 в 1917-м. Bethlehem Steel, U.S. Steel, Westinghouse Electric Company, Remington Arms, Colt Firearms имели огромные заказы. Прибыли только U.S. Steel подскочили с 23 миллионов долларов в 1914 году до 224 миллионов в 1917-м. Между 1914 годом и 1917-м чистый доход Anaconda Copper Mining Company Уильяма Рокфеллера вырос с 9 миллионов долларов до 25 миллионов. Активы Phelps Dodge Corporation (того самого Доджа, который привел Вильсона в Белый дом) выросли на 400 процентов, с 59 миллионов долларов в 1914 году до 241 миллиона в 1918-м [47] .
47
The Nye Commission. Op. cit.
Джон Пирпонт Морган
Только в 1916 году американская индустрия (несмотря на официальный государственный нейтралитет) экспортировала военного оборудования и боеприпасов в Англию и Францию на астрономическую сумму в 1,29 миллиарда долларов. Накануне вступления США в Первую мировую войну J.P. Morgan & Co. организовала экспорт военной техники английскому, французскому, а позже итальянскому правительствам на 5 миллиардов долларов. Вся она была куплена на кредит, организованный самой J.P. Morgan & Co. Такая сумма, эквивалентная 90 миллиардам современных долларов, никогда еще ранее не проходила через руки частной банковской группы.
Этого оказалось достаточно, чтобы вызвать крупный банковский кризис, чреватый невозвратом кредитов. В апреле 1915 года, за два года до вступления Америки в войну, партнер Дж. Пирпонта Моргана Томас Ламонт произнес знаковую, но оставшуюся малоизвестной речь перед Американской Академией социальных наук в Филадельфии.
Ламонт с удовлетворением отметил, что Дж. Пирпонт Морган и его дружки с Уолл-стрит получат еще большую прибыль, если война продолжится как можно дольше. Он с энтузиазмом рассказывал о выгодах войны: «…Из должников мы превращаемся в кредиторов… Мы накапливаем огромный экспортный торговый баланс… Многие наши фабрики и торговцы сделали удивительный бизнес на товарах, связанных с войной. Военные заказы, достигающие сотен миллионов долларов, были столь внушительны, что сейчас их эффект распространяется на весь бизнес в целом… Кульминационный момент всего этого развития в том, что Америка становится крупным фактором на международном рынке кредитов».
Международные кредиты правительствам – заветная область деятельности Моргана, именно они превратятся в послевоенный период в геополитическое оружие потрясающего размаха. Ламонт торжествует дальше: «Что нас ждет в будущем? Многие люди, кажется, верят, что Нью-Йорк должен заменить Лондон в качестве мирового валютного центра. Для того чтобы стать мировым валютным центром, мы должны, конечно, стать торговым центром мира. Это, безусловно, возможно…»
Разъясняя, как такое может произойти и какие конкурирующие государства Морган «со товарищи» рассматривают как угрозу глобальному господству США, Ламонт прямо предупредил: «Этот вопрос торгового и финансового превосходства должен определяться несколькими факторами, ключевым из которых является продолжительность войны. Если… эта война закончится в ближайшее время… мы, вероятно, обнаружим, что Германия, чья экспортная торговля сейчас почти полностью заблокирована, вернется к жесткой конкуренции очень быстро». Затем Ламонт особо сосредоточился на финансовых последствиях войны: «Третий фактор, и он тоже зависит от продолжительности войны, состоит в том, станем ли мы кредиторами иностранных государств в по-настоящему больших масштабах…
Станем ли мы кредиторами этих иностранных государств в реально колоссальных масштабах?
Если война продлится достаточно долго, чтобы стимулировать нас занять такую позицию, тогда мы неизбежно станем государством-кредитором вместо государства-должника, и такое развитие рано или поздно приведет к тому, что доллар заменит фунт стерлингов в качестве международной основы обмена» [48] .
В этой экстраординарной речи, послушно проигнорированной национальными средствами массовой информации, партнер Моргана Ламонт обрисовал стратегию Моргана «со товарищи» не только для войны, но также на послевоенный период, вплоть до начала Второй мировой войны.
48
Lamont Th. W. The Effect of the War on America’s Financial Position // Annals of the American Academy of Political and Social Science, 1915. № 60 P. 106–112.
Война стала невероятным благом для бизнеса, особенно для J.P. Morgan & Co. и ее приближенных военных промышленных компаний. Она была настолько хороша для них, что через двадцать лет, в 1934 году, сенатор Джеральд Най от Прогрессивной Республиканской партии, Северная Дакота, провел слушания, чтобы расследовать роль военной и финансовой индустрии в вовлечении США в Первую мировую войну.
Най назвал военную индустрию «торговцами смертью». Особенно он критиковал DuPont и прочих крупных химических и военных продавцов, обвиняя их в том, что они хотели отдать в жертву американских солдат, чтобы получать все большие прибыли с продаж. Окончательный доклад сенатора Ная в 1936 году завершался следующим: «Исследованные американские военные компании иногда прибегали к таким необычным подходам, сомнительным льготам и комиссиям, а также методам «делать все необходимое», которые представляют собой, по сути, подкуп иностранных правительственных чиновников или их близких друзей, чтобы обезопасить свой бизнес» [49] .
49
The Nye Commission. Op. cit.. P. 3–13.
Война «сделает мир безопасным» для Моргана
С точки зрения Ламонта и его друзей, «необычные подходы» во время войны работали на них. Затем в конце 1916 года и первые месяцы 1917 года их будущее внезапно обернулось катастрофой. В феврале 1917 года русский царь отрекся от престола, поскольку, уставшая от войны, армия взбунтовалась в Санкт-Петербурге (Петрограде). Командование российской армии не смогло подавить мятеж. Если бы Россия вышла из войны, Германия больше бы не вела разрушительные боевые действия на два фронта и получила бы возможность сосредоточить свои силы на Западном фронте.