Невидимая рука… банков

Энгдаль Уильям Ф.

Во времена Гражданской войны в 1863 году Конгресс принял национальный Закон о банковской деятельности совместно с Законом о национальной валюте. Данный проект был в значительной степени подготовлен министром финансов Сэмоном Портлендом Чейзом. Закон определял банковские центры по всей стране, как «города, в которых находится федеральный резервный банк», например: Чикаго, Сент-Луис, Бостон. Региональные банки были обязаны держать часть своих обязательных минимальных резервов (25 процентов) в форме депозитов и банковских билетов в национальных банках в своем региональном «городе, где находится федеральный резервный банк».

Определенные таким образом национальные банки в Нью-Йорке, однако, имели специальный статус и были обязаны держать 25 процентов своих резервов и законных

платежных средств в виде золотых или серебряных монет или слитков. Согласно новому Закону о банковской деятельности, Нью-Йорк определялся как «центральный город, в котором находится федеральный резервный банк», что было признанием того, что он уже стал крупным национальным финансовым центром, и предвещало его будущую роль, отведенную Законом о Федеральной резервной системе 1913 года [14] .

14

Born K. E. Geld und Banken im 19 und 20 Jahrhundert. Alfred Kroener Verlag, Stuttgart, 1977. P. 173–5.

Поскольку местные и региональные банки могли получать прибыль с процентов, размещая свои фонды в нью-йоркских банках, вплоть до начала XX века капитал из них утекал. В итоге нью-йоркские национальные банки росли непропорционально. Кроме того, новые законы о банках предоставляли права заниматься банковской деятельностью двум нью-йоркским банкам – Первому Национальному банку и позже Chase National Bank. Последний, названный Treasury Secretary Chase, затем станет банком империи Standard Oil Рокфеллера.

Помимо крупных национальных банков существовала небольшая, но очень влиятельная группа домов банковских услуг для частных лиц: международные банки, которые не продавали свои ценные бумаги общественности, и поэтому не были ограничены ведением торговли на местном уровне. Они не нуждались ни в какой государственной хартии, чтобы заниматься коммерцией, и эксплуатировали эту зияющую лазейку в федеральных законодательствах о банках и государственных правах.

В отличие от уполномоченных государством акционерных банков, эти «некорпоративные банки» не имели возможности выпускать банкноты. Но благодаря этому они были в значительной степени нерегулируемыми, вольными заниматься коммерцией всюду, где находили возможность.

Во второй половине XIX века эти нерегулируемые инвестиционные банки, которые вели международную банковскую деятельность (J.P. Morgan, Kuhn, Loeb & Co, «Братья Лазар», Drexel и небольшое количество других), свободно устанавливали крупнейшие деловые отношения для строительства национальных железных дорог и финансирования расширения крупной промышленности, оперирующей сразу в нескольких штатах.

Поскольку они не регулировались и не замыкались в государственных границах, эти банки делали свои состояния, группируя капиталы (в значительной степени из банков Лондона и Парижа), чтобы финансировать дорогостоящее строительство железных дорог Америки.

16 июня 1933 года президент Франклин Делано Рузвельт подписал Закон о бан-ковской деятельности (Закон Гласса-Стигала) 1933 года, который страховал банковские депозиты и разделил брокерскую, страховую и собственно коммерческую банковскую деятельность, чтобы избежать чрезмерной концентрации финансовой власти.

Они стали американскими международными банкирами [15] .

В элитном мире международных финансов в конце первого десятилетия XX века особо выделялись два гиганта, один британский, другой американский: Rothschild & Co лорда Натаниэля Ротшильда и J.P. Morgan & Co. Дж. Пирпонта Моргана. Эти двое не всегда были в дружественных отношениях. Первоначально оба дома работали в тесном сотрудничестве, когда Морган осторожно представлял интересы Ротшильда в Соединенных Штатах. Затем, когда

первое десятилетие XX века приближалось к концу, а война в Европе становилась все ближе, возникла неизбежная конкуренция, поскольку стало очевидно, что британская промышленность и Британская империя находились в упадке. И Морган, который первоначально тесно сотрудничал с Ротшильдом, устремился к строительству своей собственной независимой финансовой империи.

15

Ibid. P. 172–173.

Создание Федеральной резервной системы было разработано Морганом и узким кругом связанных между собой международных банкиров в Нью-Йорке, чтобы установить контроль за валютной системой Соединенных Штатов. Это было подготовлено и проделано с чрезвычайной тщательностью. Еще при ратификации Конституции США, которая явно передала в руки американского Конгресса власть чеканить монету, частные банковские круги безуспешно боролись за общественное одобрение национального банка. В начале XX века все изменилось.

«Утиная охота» на Джорджия-Айленд

Группа международных банкиров, которые составили проект Закона о Федеральной резервной системе 1913 года, действовала в обстановке предельной секретности, чтобы «заговор банкиров» в подготовке нового центрального банка не был раскрыт.

Вспомним, что президент Теодор Рузвельт в 1908 году назначил сенатора-республиканца Нельсона Олдрича главой Национальной денежно-кредитной комиссии сразу после Паники 1907 года, которой дирижировали Морган и Рокфеллер. Два года спустя, в ноябре 1910 года, тот же самый Олдрич с группой ведущих национальных финансистов отправился на частный курорт на принадлежавший Моргану остров Джекилл неподалеку от побережья Джорджии [16] .

16

Mullins E. The Secrets of the Federal Reserve. Bankers Research Institute, Staunton, Virginia, 1983. P. 1.

Эти влиятельнейшие банкиры страны и их доверенные дружки-чиновники договорились между собой отвечать всем любопытствующим, что поводом для их встречи была охота на уток. Но не уточняли, на каких именно уток они собираются охотиться.

Таинственная команда «охотников на уток» с Уолл-стрит, которая присоединилась к Олдричу, включала Фрэнка Вандерлипа, президента рокфеллеровского National City Bank в Нью-Йорке, Генри Дэвидсона, старшего партнера J.P. Morgan & Co., Чарльза Д. Нортона, президента контролируемого Морганом Первого национального банка Нью-Йорка, Бенджамина Стронга, вице-президента контролируемого Морганом Bankers Trust, Пола Варбурга, немецкого иммигранта и старшего партнера Kuhn, Loeb & Co, и Пиатта Эндрю, помощника министра финансов Соединенных Штатов.

От фракции Рокфеллера на острове Джекилл на той ноябрьской встрече присутствовали два представителя. Первый – Пол Варбург из Kuhn, Loeb & Co, второго крупнейшего частного инвестиционного банка после J.P. Morgan & Co., бывшего в то время ведущим инвестиционным домом Джона Д. Рокфеллера, а также домашним банком союзника последнего Харримана из Union Pacifc Railroad [17] . Вторым человеком фракции Рокфеллера на острове Джекилл был президент National City Bank Фрэнк Вандерлип. Спустя годы после создания Федеральной резервной системы Вандерлип описал свое видение этой секретной встречи: «Я действительно был скрытным, столь же скрытным, сколь и любой заговорщик… Мы понимали, что в случае раскрытия все наши усилия были бы напрасны. Если бы вскрылось, что наша частная группа собралась вместе и написала банковский билль, то у этого билля не было бы ни единого шанса пройти в Конгрессе».

17

Chernow R. Titan: The Life of John D. Rockefeller, Sr. Warner Books, London, 1998. P. 373, 377.