Невидимки

Мессенджер Шеннон

– Вика Хекс?
– спросила Софи, морщась, когда он кивнул.

В прошлый раз, когда Вика оказалась рядом с Силвени, она попыталась связать аликорна и перетащить ее в заповедник единорогов семьи Хексов. Но... как бы Софи не хотела признавать это, им, вероятно, понадобиться помощь Вики. Семья Хексов разводила единорогов в течение многих веков.

Софи позвала Силвени, и через несколько секунд ее разум наполнился буйным приветствием. Та подтвердила, что она никому не сказала о ребенке... даже Грейфеллу, тогда Софи прочитала ей лекцию о том, что надо сказать папе малыша.

Также Силвени сказала, что беременна уже две недели, и что ребенок появится через сорок две недели, во время синей луны. Остальную часть их разговора она выпрашивала пряные стебельки и жаловалась на ее новое пастбище.

Видимо Совет перевел аликорнов подальше от нормальной конной площадки на гораздо меньший луг с голубой травой, которую Силвени сочла колючей и кислой. Софи обещала узнать, могли ли аликорны жить в каком-нибудь другом месте... и можно ли было получить двойную партию лакомства. И хотя Силвени не была в восторге от посещения Вики, она оживилась, когда Софи разрешила ей протащить Вику по грязи, как в прошлый раз.

Следующим шагом она должна была связаться с Членом Совета Оралье, чтобы сообщить той последние новости. У Софи скрутило живот, когда она отдала команду Импартеру.

Оралье была не одна, когда она ответила. Член Совета Терик стоял за ней, он пояснил, что ему поручили контролировать разговор и проверять, что не было никаких изменнических действий.

Софи изучила их лица, задавшись вопросом, говорила ли она с теми же Членами Совета, которых Там подслушал в Диком Лесу.

От этой мысли живот скрутило еще сильнее.

– Что-то не так?
– спросила Оралье.

Софи начала кивать, но затем ее мысли перетекли к той ночи, когда Оралье рискнула всем и дала ей тайник Кенрика.

Терик также был одним из немногих ее заступников.

– Я просто беспокоюсь о гномах, - сказала она.
– Я не понимаю, как это произошло.

– Как и мы, - пробормотал Терик... и вот оно.

Прямо там.

Софи увидела страх, смешанный с крошечной частью стыда.

Это длилось всего долю секунду.

Но определенно было там.

Это должно было означать, что Совет действительно знал... но Софи не могла доказать это. И она была уверена, что если скажет об этом, то они станут утверждать, что на то у них были причины.

Мистер Форкл сказал то же самое, но... могла ли какая-либо причина быть настолько весомой, что она стоила жизни гномов?

– Ты меня слышала?
– спросил Член Совета Терик, напоминая ей, что она должна была слушать.

– Простите, какой был вопрос?
– спросила Софи.

– Я спросил, как у вас дела в Эксиллиуме?

– О.
– Она прикусила губу.
– Вы и в правду хотите знать?

– Если должны, - сказал Терик, и вздох в его голосе заставил Софи резко выдохнуть.

Даже если у Совета действительно была причина, чтобы держать чуму в секрете... не было никакого оправдания пренебрежению, которое Софи видела каждый день в Эксиллиуме. Таким образом, она сказала им об отсутствии поставок для врача, и насколько изношенными были все палатки, циновки и полотенца, и насколько скудной была еда на ланч, и как тренеры

были вынуждены полагаться на страх и удушающие правила, чтобы удержать контроль без достаточной помощи.

– Вы строите все города из драгоценностей и живете в блестящих замках, - сказала Софи, - но вы не можете дать лекарства или еду группе детей, которые умны и талантливы и будут стараться намного сильнее, если им не будут постоянно говорить, что они бесполезны? Тогда какой смысл в такой школе? Это мог быть ценный реабилитационный центр, если бы вы поддержали его. Но вы позволяете ему пропадать зря.

Тишина последовала за выпадом Софи, и она приготовилась к длительной лекции.

Вместо этого Оралье прошептала:

– Ты права. Эксиллиум первоначально был создан для того, чтобы быть центром альтернативного обучения. Я не уверена, как мы потеряли его из виду, но... больше такого не будет. Дай мне список всего, в чем они нуждаются, и я отправлю это... обещаю.

– Вот так просто?
– спросила Софи.

Оралье кивнула.

– Спасибо за то, что открыла мне глаза. Кенрик бы очень гордился тобой.

Имя чувствовалось теплым и расслабило нервы Софи, распутав узлы.

Кенрик тоже знал бы о чуме, но он был хорошим человеком... она была полностью в этом уверена.

Так, может быть, нахождение истины покажет ей, как он мог быть таким.

* * *

– Я думала о наследстве, - сказала Калла, когда обнаружила Софи следующим днем, выпустившую Игги поохотиться за жучками.

Игги чуть не разбил кулон-монокль, который Черный Лебедь дал Биане... таким образом, Софи решила провести целый день в качестве няньки для импа.

– О наследстве, - повторила Софи, слово ощущалось кислым у нее на языке.

Разве не о наследстве говорили люди, когда кто-то умирал?

– Я стараюсь не отчаиваться, если ты беспокоишься, - сказал Калла.
– И, очевидно, у меня нет чумы. Но сейчас я подумала, что останется после меня, если произойдет худшее.

Ее взгляд опустился к булавке мунларк Софи, и ожерелье стало весить на миллион фунтов тяжелее.

– Я хотела бы кое-чем с тобой поделиться, - прошептала она.
– Ты позволишь мне?

– Я... конечно, - сказала Софи.
– Но только если пообещаешь, что это ничего не значит.

– Быть подготовленной - не плохая идея, - сказала ей Калла.
– Не важно, что случится, я всегда буду здесь. Когда я думаю о том, за что бы я хотела, чтобы меня помнили, это сводится к двум вещам. Ты. И мое рагу из застывших цветов. Так какое самое лучшее наследство я могу оставить, как не объединить их?

– Ты ведь не собираешься приготовить меня на ужин?
– спросила Софи.

Калла рассмеялась, и Софи поняла, почему Киф скрывался за шутками. Шутка сбивала ком в горле.

Она последовала за Каллой в лес к широкому, выпуклому дереву, сочащемуся цветущими лозами всех мыслимых и немыслимых оттенков. Рядом с ним располагалась небольшая область для готовки.

– Ты здесь живешь?
– спросила Софи, когда Калла развела огонь в каменном круге.

– Я живу среди лесов, но здесь я отдыхаю.