Невидимое оружие ГРУ
Шрифт:
Как я уже говорил, Анна Морозова стала Героем Советского Союза, а Польша наградила ее крестом Грюнвальда.
«Приступаю к выполнению задания…»
Леэн Кульман любила писать письма. Она писала их сестре Ануке. Нежные, во многом наивные, но удивительно честные, патриотичные. Наедине со своими мыслями Леэн не могла врать, даже если ее слова покажутся нам, сегодняшним, слишком громкими и выспренными. Такими они были, девочки
Они знали, что им делать, «если завтра война…» А знаем ли мы?
Что остается от разведчика, когда он уходит в мир иной?
Дети. Если он дожил до этого счастливого дня, до их рождения. А если он был молод и не оставил потомков?
Дела. Но их держат в секрете зачастую и после смерти разведчика.
Письма. Написанные на листочках из школьных тетрадей, на досках парт, на клочке исподнего белья и даже на стенах тюремных камер. Порой это единственное из немногого, что остается от разведчика.
Поэтому и хочу обратиться к письмам патриотки-эстонки, Леэн Кульман, разведчицы, Героя Советского Союза, одной из двух героинь службы спецрадиосвязи военной разведки. Когда она писала их, ее заброска в тыл была впереди, но как угадала она многое из того, что произошло с ней потом. И как тверда и верна осталась она своим убеждениям, несмотря на пытки, боль, унижения.
Теперь мы часто поражаемся бездуховности и безнравственности ныне живущих. Так не время ли вспомнить о таких, как Кульман? Время.
Из письма Леэн сестре:
«Так много есть о чем сказать, но к чему все это. Если люди были так близки, как мы, близнецы, если они вместе так много пережили, перенесли так много трудностей, тогда сильно ощущаешь отсутствие близкого человека.
Все пережитое без него словно оставляет где-то пустоту…»
Когда она писала эти строки, ей было всего двадцать два, а пережить действительно пришлось много.
Леэн, а при рождении ее звали Хелене, родилась шестым ребенком в семье сапожника. Полуголодное детство, да еще отравляющий душу национализм. Чтобы стать «незаметнее», вся семья сменила имена и фамилии на более эстонские. Халане стала Леэн, старший брат Борис — Энном, младший Александр теперь звался Агу, мать Лидия Кульман взяла фамилию Мурдвеэ.
Тяжело заболел и умер отец. Мать кормила пятерых малолетних детей.
«В 1932 году, — напишет Кульман в биографии, — умерла от несчастного случая моя школьная подруга Майга Берзинь. С этого времени ее родители начали поддерживать меня материально… Летом я жила у них, зимой — у матери. Летом 1940 года была с приемной матерью в Пярну. 21 июня произошел полный разрыв между мной и приемными родителями».
Леэн уезжает в Таллин, к старшей сестре, поступает в педагогическое училище. С началом войны, в дни обороны Таллина помогает раненым, участвует в тушении пожаров.
Из письма Леэн сестре:
«Не вешай нос. Это только начало трудностей. Но все это проходящее. Помнишь, ты сама однажды написала в мой альбом приблизительно такую мысль, что буря и дождь пройдут и опять будет
В августе, когда немцы уже ворвались в пригороды Таллина, Леэн эвакуировалась на пароходе «Суур-Тылл». Город пылал, бомбили порт. На следующий день она была уже в Ленинграде. Кульман запишет в своем дневнике: «Нельзя плакать, нельзя быть слабой. Для этой борьбы нужны железные люди».
В конце октября Леэн окажется в эвакуации в селе Ункурду Челябинской области. Будет работать в колхозе, жить в русской семье Анны Кузнецовой. Узнав, что на Урале формируется эстонская дивизия, она вместе с другими девушками и парнями приходит в военкомат, и 9 января 1942 года их зачисляют добровольцами. Леэн попадает в медико-санитарный батальон.
25 января у Кульман «первый рабочий день». Она дежурит в инфекционной больнице. Вскоре ее назначают политруком санитарной группы. И все-таки есть горечь разочарования: тыл, больница… Хочется чего-то большого.
Из письма Леэн сестре:
«Когда живешь ради одной идеи, когда хочешь сделать все, чтобы она осуществилась, тогда никакая трудность не будет непреодолимой. Хотя порой невольно на глаза набегают слезы. Но они быстро высыхают в азарте труда. Все проходит и изменяется. Нет ничего вечного. Представьте себе, как скучно было бы жить пустой, будничной, скучной жизнью. Мы, комсомольцы… избрали для себя другой путь, более трудный и красивый. Жизнь, полную борьбы и радости победы. И не променяем ее на более легкую жизнь».
Вскоре Кульман направляют в разведшколу. В характеристике написано: «Имеет большое желание скорее идти на фронт для борьбы с фашизмом».
…14 сентября 1942 года после возвращения из ночного полета морской летчик капитан Летуновский написал рапорт: «Вылет произведен в район города Тарту, 2,5 км южнее местечка Вялки. Парашютист выброшен в 22 часа 44 минуты с высоты 300 метров при скорости самолета 240 км/час. Парашют раскрылся нормально, и приземление произошло в указанном месте…»
Утром следующего дня приемный центр разведотдела штаба Балтийского флота принял радиограмму: «Все в порядке. Приступаю к выполнению задания. Камбала». Такой псевдоним был присвоен одной из первых советских разведчиц, действовавших на территории оккупированной Эстонии, — Леэн Кульман.
Лес северо-восточнее Тарту выходил к Чудскому озеру. Сюда и приземлилась разведчица-радистка. В ее задание входило собирать сведения о передвижениях военных кораблей и грузового транспорта в порту Пярну, о перевозках по железной дороге Рига—Нарва, о боевом составе флотилии, которая базировалась на Чудском озере.
Леэн Кульман вела наблюдение за дорогой, за озером, а вечером торопилась в лес. Там была «забазирована» ее радиостанция. Каждый переход таил в себе большую опасность. Ведь у нее кроме старого эстонского паспорта ничего не было. А на дорогах дежурили немецкие патрули…