Невидимые миру слезы. Драматические судьбы русских актрис.

Соколова Людмила Анатольевна

Он предпочитал не задумываться, какое впечатление это производит на Светлану. А она умела не обижаться. Возможно, потому что для женщины возраст — это одно, а мудрость — совершенно другое. Она или есть или ее нет, даже в старости.

— Мужчины по-своему устроены. Они не думают об этом, если женщина их ненавязчиво этому не учит. Женщина выстраивает отношения, когда она или от природы талантлива в этом или имеет богатый жизненный опыт. Для меня он был первым мужчиной, в котором сосредоточилось все: любимый, режиссер, Мастер, учитель, брат, мама, папа. В любви к нему все соединилось: восхищение,

поклонение. Он выстраивал линию наших взаимоотношений, как ему было удобно. А я просто любила. Безумно любила. И не задавала вопросов. Может быть, это было правильно, потому что он из тех мужчин, которые не любят вопросов, очень бурно на них реагируют. Может быть, в этом была моя мудрость, мое интуитивное понимание, поэтому и наши отношения прошли на протяжении многих-многих лет, через всю жизнь.

Это почти типичная история Пигмалиона, который «вылепил» свою Галатею. И всю жизнь имел над ней необъяснимую власть. Как, впрочем, и она над ним — невзирая на количестве женщин, что у Лотяну были до нее и будут после. Может быть, Тома и Лотяну оказались в числе тех немногих счастливчиков, которым с небес ниспослано нечто большее, чем любовь. Это духовная гармония. Их объединили высшие чувства, мощная энергетическая субстанция, позволяющая испытать такой накал эмоций, что гораздо сильнее и выше плотских.

Лотяну был человеком закрытым и никогда не делился с ней жизненными и творческими планами. Правда, как-то из Дома творчества в Пицунде он прислал ей открытку: «Пишу для тебя сценарий. Сценарий получается „во“»!

Это было в 1968 году. Режиссер Владимир Венгеров пригласил ее сыграть роль цыганки Маши (это имя много позже получит ее единственная и горячо любимая внучка) в фильме «Живой труп». Она станет первой цыганкой в творческой биографии Тома.

— И я еду сниматься к Венгерову. Это первый и единственный раз, когда я предпочла Эмилю другого режиссера. Поэтому Лотяну начинает снимать в Керчи фильм «Это мгновение» без меня.

Почему это произошло? Неосознанный протест, бунт? Желание что-то доказать ему или себе? Она и сама не может сказать точно. Просто верит в то, что тому, Кто ее вел, было виднее. Она выбрала экранизацию Л. Н. Толстого и ни разу об этом не пожалела, несмотря на то, что Лотяну был в бешенстве.

— Я очень люблю этот фильм. Всего в моей творческой биографии будет четыре цыганки, а от скольких ей придется отказаться — полтабора наберется!

Когда Эмиль увидел «Живой труп», сказал: «Вот я тебя сниму в роли цыганки, и ты увидишь, что это такое!» Это была сказано за пять-шесть лет до «Табора».

На главную роль (которая писалась специально для Светланы) в фильме о борьбе антифашистов-интернационалистов в Испании Лотяну пригласил непрофессиональную актрису, математика по профессии Марию Сагайдак. Но, наверное, он понимал, что без Тома фильм что-то потерял, и, не держа на свою Галатею зла за «измену», написал для нее специальный эпизод и снял его во Львове.

Фильм «Это мгновение» был прохладно встречен зрителями и разруган вдрызг критикой, но стал этапным для режиссера и актрисы, поскольку связал чуть было не порвавшиеся нити их творческих и человеческих отношений.

На одном курсе с Тома учился красавец Олег Лачин. Из той породы мужчин, по которым всегда

сходят с ума женщины: скандинавского типа, высокий синеглазый блондин со спортивной фигурой, сейчас сказали бы — голливудский типаж. А вот Светлана с ума не сходила. Она просто не замечала его. Много снималась, поэтому ей приходилось сначала пропускать занятия, а потом в бешеном темпе наверстывать пропущенное. О ее сердечной тайне никто из сокурсников не знал, поэтому Покоритель дамских сердец буквально зациклился на том, чтобы завоевать неприступную красавицу. Сначала, возможно, просто для того, чтобы удовлетворить собственные амбиции, но незаметно для себя Олег влюбился в нее безумно. Так же безумно ревновал, предъявляя несуществующие права. Он снялся в паре фильмов, на него обратили внимание — это был известный «кишиневский мальчик». Но, как это часто бывает, в противовес крепкой фигуре обладал некрепким характером: сначала от радости, потом от проблем стал прикладываться к бутылке, что в конце концов его и погубило.

Весь их курс получил распределение в Тираспольский русский драматический театр. Там напор Олега стал такой силы, что «выбивало предохранители». Он любым способом решил добиться Светланы. Это при том что весь город был в него влюблен! На «него» ходили в театр, специально приезжали из Кишинева, а эта Фомичева равнодушно отвергала все знаки внимания!..

Но жизнь так странно устроена, что заставляет порой совершать необъяснимые поступки: в ответ на очередное предложение Светлана вдруг дала согласие.

Свадьба была в Кишиневе. Она поставила в известность Лотяну и даже пригласила на торжество. Тот пришел. Принес какой-то подарок, сказал что-то полагающееся случаю, выпил за ее семейное счастье… И никто, в том числе и она, никогда не узнают, что он при этом чувствовал. А вот ей понадобилось все самообладание с актерским мастерством в придачу, чтобы не подать виду, что душа разрывается от боли. Звон разбитых надежд звучал у нее внутри, заглушая Свадебный марш Мендельсона. Но никто ни о чем не догадался. Она всегда была хорошей актрисой и гордым человеком. Никто не увидит ее страданий: она научилась улыбаться, когда душат слезы, и еще выше поднимать голову.

Но молодость — прекрасная анестезия душевным ранам, любимая работа тоже. Молодоженам дали хорошую квартиру, и Светлана начала обживать новый дом и привыкать к положению замужней женщины.

Они прожили вместе всего год с небольшим. У них родилась дочь Иринка. Светлана с восьмимесячной дочкой гостила у родителей в Бельцах. Там ее и застало известие о трагической гибели мужа: его моторная лодка попала под катер на воздушной подушке. Его изуродованное тело выловили из Днестра, а лицо смерть пощадила: оно осталось таким же красивым, как при жизни.

— Ночью мне позвонила приятельница и сказала: «Олег в морге». За одну ночь я поседела, у меня пропало молоко. Кто мог это предвидеть? Это был страшный удар. Смерть — это всегда страшно, а тут отец моего ребенка… Для меня это было ужасным потрясением. Олег был всеобщим любимцем, и это был шок для всех, его оплакивал весь город. Я оставила дочь с мамой и с отцом уехала в Тирасполь. Что там было, я плохо помню, потому что меня все время кормили транквилизаторами. Когда мы через три дня вернулись, мама меня не узнала: я истаяла, как свечка. Почему так должно было случиться? Бесполезный вопрос: судьба…