Невидимые миру слезы
Шрифт:
На верхнем этаже дома в самом крайнем окне живет старик с роскошной библиотекой. Я вхожа в дом и могу брать книги для чтения. Он аккуратно записывает, что дал мне почитать, и в этот момент я ловлю себя на гадких
– И что будет там? – спросила я.
– Все по степени развития души и мысли. Во Вселенной очень много работы. Земля и люди – такая несовершенная часть всего. Вам нравится человечество?
– Многое нравится. Музыка, книги, живопись.
– Это нам дары Господа на малый срок жизни. Это тщетная попытка увести человека от убийств себе подобных, от ненависти к ближнему, от жадности, от свинства.
– И никого не спас Рафаэль и Шишкин?
– Этого не знает никто. Но подозреваю, что не будь их, мы бы уже кончились как субъект
Я спросила у него, почему он не выключает свет ночью.
– А кто вам дал право смотреть в мое окно?
– Но я же все равно ничего не вижу. Только свет.
– Разве это мало – свет в окне? Может, он и остановит чью-то поднятую руку? Остановит чей-то крик?
– Конечно, нет! – смеюсь я. – Сколько зла падает на землю в сумраке ночи, и даже тысячи фонарей его не остановили.
– Я просто не сплю, – ответил он. – Мне уже это не надо. Мне хватает десяти минут, получаса. Я рад этому. Мне нравится жить…
– Вы только что столько наговорили об этом мире.
– Все так. Я уже все видел, через все прошел, у меня нет иллюзий, но жить мне все еще нравится. Ночью я это особенно чувствую, до слез.
– Вы – до слез?
– Да нет, конечно. Это фигура речи.
…Я уже не усну. Я не напишу статью о морге. Я смотрю на окна. Кто-то смотрит на мое. Неспящие Пресни. Неспящие в Сиэтле. Мы сплетаемся светом наших окон, наших невидимых миру слез. И в этот момент мы лучше, чем днем. Ибо в нас живет только душа и мысль. Во всяком случае, так считает старик. Крайнее окно слева.