Невидимые, Первый контакт

Живой Алексей Я.

У Красса появилось ощущение, что над ними смеются.

– Поздравляю, – сказал он ехидным тоном, – это большой успех. Только как это поможет бороться с Загами? Они что, на дух не переносят запах этой пальмы и сразу сдаются?

– Напрасно иронизируете, капитан, – Шилла оторвала пинцетом листик Цисаррии и положила его в стеклянную подставку, а затем достала из футляра пробирку с зеленой жидкостью.

– Это кровь Загов, – пояснил Джазз, – правда, пока синтезированная.

Алекс, ничего не понимая, наблюдал за происходящим. Шилла

поднесла пробирку поближе к листу Цисаррии, и тот вдруг, словно хамелеон, стал из бурого ярко-зеленым.

– Они чувствуют приближение Загов и меняют цвет! – прошептал пораженный Красс.

Доктор Бристоль победоносно сверкнула глазами.

– Именно так, капитан. Правда, пока на очень близком расстоянии. Цветы и листья Цисаррии генерируют особое психическое поле, которое растет с каждым новым побегом.

– Если все пойдет хорошо, – вмешался в разговор Джазз, – то через пару недель ты получишь индикатор, который будет засекать приближение чистокровных Загов и мутантов, – что важнее, – за целую сотню метров.

– Да, – согласился Красс, – был бы у меня такой кустарник на «Керне» – долетел бы без приключений.

Затем Алекс озадаченно моргнул.

– Только вот, доктор Бристоль, скажите, а как вы планируете боевое применение этих замечательных растений? Все члены группы «невидимых» будут возить в своих кораблях горшочки с Цисаррией?

Шилла мстительно улыбнулась, снова тряхнув волосами.

– Думаю, мы ограничимся одним листом в специальной герметической упаковке, капитан. Дело в том, что листья Цисаррии, по расчетам, будут сохранять жизненные силы не меньше трех месяцев, даже после того, как их оторвут от стеблей.

– Замечательная жизнеспособность, – прокомментировал успехи лаборатории Красс. – Можно только позавидовать этим растениям.

– Заги тоже очень живучи, – сообщила Шилла, перемещаясь в другой сектор лаборатории, – по нашим сведениям, они могут обитать в мирах с перепадами суточной температуры от минус ста семидесяти до плюс двухсот градусов по Цельсию. Их кровь стремительно свертывается, а ткани способны к очень быстрой регенерации. Если сердце Зага не задето, то он вполне может самовосстановиться даже после тяжелого ранения.

– А мутанты? – спросил Красс, которому услышанное не прибавило бодрости.

– Эту тему мы еще не исследовали, к сожалению, – снова улыбнулась доктор Бристоль, и капитан Красс увидел за наигранной ученостью простую студентку, которая любит представлять себя учительницей. – Но в ближайшие дни обязательно займемся.

«Надо будет как-нибудь пригласить ее выпить, – подумал Красс. – Возможно, даже сегодня вечером, пока меня опять не заслали в очередной уголок вселенной, где женщины появляются только в мечтах».

Он уже открыл было рот, чтобы сформулировать свое предложение в ненавязчивой форме, но возникший как из-под земли Джазз, до этого мирно гулявший по дальним углам лаборатории, вдруг сообщил:

– Прошу простить, доктор

Бристоль, нас с капитаном ждут дела. Мы должны немедленно идти.

– Всего доброго, господа, – попрощалась Шилла. – Если понадоблюсь, я всегда здесь.

И удалилась в свой кабинет плавной походкой самодовольной кошки. Красс проводил взглядом ее гибкую фигурку, обтянутую туникой, заменявшей служащим лаборатории мундир, и молча двинулся за генералом. Только в лифте, который быстро поднимал их на верхний уровень, он все-таки спросил:

– Зачем такая спешка, генерал? Случилось новое нападение?

– Хуже, – успокоил его Ральф, – тебя внезапно захотел увидеть советник президента Пьер де Сан-Тремор. Его личный секретарь Натали Партез ждет тебя на президентской стоянке верхнего уровня. За тобой даже прислали специальный глиссер советника.

Красс слегка присвистнул.

– Зачем такая помпа? Может, меня уже решили сделать адмиралом?

Ральф криво усмехнулся.

– За спасение кристалла в лучшем случае получишь благодарность советника и пару лишних дней отдыха. Будь с ним очень осторожен: Сан-Тремор – хитрая лиса. Впрочем, его секретарь тоже штучка что надо. Так что держи ухо востро.

– Обижаете, генерал, – ответил Красс. – Мы даже во сне работаем. Служба прежде всего.

Скоростной лифт вынес их на верхний уровень в просторный холл основного купола центра. Здесь они должны были расстаться, поскольку генерал направлялся на срочное совещание со своими аналитиками, а Крассу, похоже, предстоял перелет через океан в административную столицу Земли, древний Буэнос-Айрес.

– И главное, – сказал вслед удаляющемуся Алексу генерал Джазз. – Когда будешь кадрить Натали Партез, не вынимай «глушитель» из кармана.

– Вас понял, генерал, – обернулся Алекс, – сразу после разговора с советником вернусь в центр. У меня тут наметилось одно важное дело.

Пройдя через караул гвардейцев-охранников у президентской стоянки, Алекс вышел на взлетное поле. Там его уже ожидали. Огромный обтекаемый красавец-глиссер блестел под лучами солнца белоснежными бортами. В его затемненных иллюминаторах играли солнечные зайчики. А рядом, с опущенным коротким трапом, стояло нечто такое, от чего Алекс немного замедлил ход, желая рассмотреть получше.

На первый взгляд это была высокая блондинка с лицом победительницы конкурса «Мисс Вселенная», голубыми глазами и волосами до плеч, остриженными по последней моде: уступами. На второй взгляд, это была очень высокая блондинка, стройные ноги которой начинались от посадочной полосы для космических кораблей, а где они заканчивались, Красс так и не понял, потому что приблизительно в том месте начинался ее деловой жакет, очень похожий по стилю на купальник. В любом случае все это называлось Натали Партез, и было личным секретарем советника президента Пьера де Сан-Тремора. Алекс почувствовал, как образ Шиллы Бристоль быстро отходит на второй план.

Конец ознакомительного фрагмента.