Невидимые силы
Шрифт:
— Почему?
— Ну, во-первых, потому что последствия в данном случае плохо просчитываемы. Кровь есть кровь, и очень часто она «вопиет» об отмщении. Понимаешь, о чем я?
— Смутно, — честно сказала Настя. — А во-вторых?
— А во-вторых, я буду рядом с тобой. — Жгут усмехнулся. — А я очень серьезный противник. Идем!
— С Мандельштаубом будь осторожнее, — сказал Владимир Иванович, когда они подошли к двери ломбарда. — Он необычный
— Необычный?
— Да, необычный. У него есть… кое-какие способности.
Настя скептически прищурилась.
— Он что, такой же, как Литовцева? — уточнила она. — Экстрасенс?
— Экс, — сказал Владимир Иванович. — Мы называем таких людей эксами. Так короче.
Жгут склонился к электронному замку, поколдовал над ним секунд десять, и дверь с тихим щелчком приоткрылась.
— Идем! — сказал Владимир Иванович и первым вошел в ломбард.
Настя нерешительно последовала за ним.
В помещении ломбарда было прохладно и тихо. Ростовщик Мандельштауб сидел один за прилавком и разглядывал сквозь лупу какую-то золотую побрякушку. Завидев в дверях Настю, ростовщик просиял.
— Таки решили вернуться, барышня? — проговорил он. — И это правильно. Никто не даст вам за кулон лучшую цену, чем я. Прошу вас, девушка, прошу — проходите.
Но заметив вошедшего следом Жгута, хозяин ломбарда замер с открытым ртом, и по лицу его пробежало что-то вроде судороги.
— Ко… Контролер? — непонятно пробормотал он и сглотнул слюну.
Жгут сдвинул кепку на затылок, затем поднял трость и положил ее конец на прилавок.
— Ну, здравствуй, Иосиф Самуилович, — сказал он с улыбкой, полной ледяного холода. — Говорят, ты интересуешься Кулоном Чивера. С чего бы это вдруг, а?
Ломбардщик зыркнул в сторону Насти, она невольно отступила на шаг.
— А чего бы мне не поинтересоваться? — сухо произнес Мандельштауб. — Вещь-то редкая. Думал, куплю, потом перепродам. Простой бизнес.
Жгут вдруг резко подался вперед и рявкнул:
— Кому ты звонил? Келлеру? Где он? В городе?
Ломбардщик слегка опешил от такого напора, но тут же овладел собой и, хмуро глядя на Жгута, просипел:
— Не понимаю, о чем вы.
Тогда Владимир Иванович сдвинул брови и сухо проговорил:
— Ты поедешь со мной.
— Куда? — спросил Мандельштауб.
— В контору, — тем же тоном ответил Жгут.
Глаза Мандельштауба превратились в две злобные черные щели.
— Не имеешь права, контролер, — процедил он сквозь зубы.
Владимир Иванович осклабился:
— Ошибаешься. Я оперативный сотрудник Бюро с широкими полномочиями. Если понадобится, могу разрубить тебя на куски и помочиться на останки.
— Хам, — с ненавистью прошипел Мандельштауб. — Люберецкий жлоб.
— Люберцы не трогай. А то огребешь по полной.
Мандельштауб
— Ты превысил свои полномочия, контролер. Я буду жаловаться на тебя твоему начальству.
— Жалуйся, кому хочешь, — холодно ответил Жгут. Затем прищурил серо-голубые глаза и холодно произнес: — Сегодня утром эта девушка приносила тебе кулон, и ты согласился заплатить ей десять тысяч долларов. Потом ты вышел в подсобку и кому-то позвонил. Я хочу знать, с кем ты разговаривал по телефону.
Иосиф Самуилович вытаращил налитые кровью глаза и глухо пророкотал:
— Я не понимаю, к чему эти вопросы. Назначать цену за товар — мое законное право.
Несколько секунд Жгут внимательно смотрел на ростовщика, а потом медленно и с угрозой заговорил:
— Послушай, экс…
В то же мгновение Иосиф Самуилович сделал нечто совершенно дикое и неожиданное. Он рыкнул, как хищный зверь, и одним прыжком вскочил на прилавок. Жгут быстро заслонил собою Настю, но Мандельштауб схватил его за плечо и мощным рывком отбросил в сторону.
Владимир Иванович грохнулся спиной на стол. Ножки стола подломились, и он рухнул на пол вместе со столешницей. Ростовщик спрыгнул со стойки на пол и бросился на Настю.
— Дочка, пригнись! — крикнул из-за ее спины Жгут.
Настя машинально пригнулась. Прогремел выстрел. Ростовщик повалился на пол с развороченной выстрелом грудью.
Настя посмотрела на тело Иосифа Самуиловича. Жгут положил ей руку на плечо и сказал:
— Все закончилось, дочка. Сейчас дождемся наших ребят, а потом где-нибудь пообедаем.
Настя согнулась пополам, и ее шумно вырвало.
Двое безмолвных молодых парней в синих робах вынесли из ломбарда тело Мандельштауба, накрытое брезентом, и погрузили в грузовик с надписью «Мосдезинсекция».
На улице было солнечно и тепло. Настя и Владимир Иванович сидели на металлической лавочке автобусной остановки. Неподалеку три рабочих-узбека в оранжевых жилетах и белых касках чинили дорожное полотно. Несмотря на теплую погоду, Настя, обхватив себя руками за плечи, дрожала и никак не могла согреться.
Все это напоминало сумасшествие. Но не было сумасшествием. Владимир Иванович сидел перед ней — реальный, крепко сбитый, попахивающий потом. А на рукаве плаща у него темнело крошечное пятнышко засохшей крови, и Настя никак не могла заставить себя отвести от этого пятнышка взгляд.
Жгут, поморщившись от боли в ушибленной руке, достал из кармана портсигар, вытряхнул на ладонь пару леденцов и зашвырнул их в рот. Хрустнул леденцами, посмотрел на Настю и спросил:
— Как ты себя чувствуешь? Уже можешь говорить?