Невидимый город
Шрифт:
Но, скорее всего, какой-то местный комтур не позаботился своевременно о чистоте колодцев, а проклятая жара довершила дело.
Королевское войско, не в силах сдвинуться с места, стояло на реке Ильг и, в глаза не видя врагов, теряло по десятку человек в день.
Впрочем, враги недолго тянули с визитом вежливости. Как-то утром насквозь провонявший лагерь навестили полсотни чужанских боевых колесниц. Тех самых, над которыми чуть ли не пять десятков лет хохотали все солдаты и полководцы Королевства. (Представить только, как дивы носятся на этих колымагах по своим горам!)
Тут
Так бы, наверное, и пришел конец войне, войскам, королю и Королевству разом, если бы не безграничная беспечность здешнего комтура. За семь лет правления он так и не удосужился навести мосты через Ильг.
Всадники Хильдебранда закрепились на единственном в здешних местах броде и держали его семь дней, пока остатки королевского войска бесславно брели назад в столицу.
И к летнему солнцестоянию почти полкоролевства оказалось под властью нелюдей – дивов. Правда, теперь нужно было утвердить эту власть в каждой области, в каждом городке, в каждой деревне, на каждой площади, в каждом переулке, в каждой крепости и замке, в каждом зале и галерее, за каждым поворотом коридора.
Глава 4
От зноя плавилась смола на стволах сосен. Десси и Радка брели краем лесного болотца по колено в сухой острой траве. Временами они выходили на прогалины и чувствовали, как в плечи им упираются горячие столбы из солнечного света.
Радка считала, что искать грибы в такую жару – занятие глупейшее, но Десси была твердо убеждена, что копаться в огороде под взглядами родичей и соседей – занятие тошнотнейшее, и с рассветом утащила младшенькую в лес.
И, разумеется (чего еще ждать от ведьмачки?), увела гораздо дальше, чем рисковали заходить обычные деревенские ягодницы и грибницы.
Правда, грибы попадались как на подбор: ладные молоденькие подосиновики, крепкие, с кулачок, – прочими Десси брезговала. Да и две подозрительного происхождения ладанки, висевшие на шеях у сестер, разгоняли комаров на версту вокруг, но Радке все равно было страшно. От знойной неподвижности леса, от тишины, нарушаемой только шорохом травы и юбок, оттого, что все вокруг так мирно и… равнодушно, Радке казалось, будто Шелам сейчас зевнет и проглотит их, словно мошек.
Но Десси беспечно шуровала в траве, то здесь, то там извлекала из-под кочки новых красавчиков; Радка стыдилась показывать страх, и она просто тихонько ныла, жаловалась на усталость, на стертые ноги, на слипающиеся глаза.
– Погоди, – утешила ее Десси, – сейчас заберемся повыше, ляжем в тени и подремлем. А как солнце заполдень перевалит – домой повернем.
Это оказалось последней каплей.
– Да ты что, ополоумела? – взвизгнула Радка. – Статочное ли дело – в жару в лесу спать?! Счас все полуденники, вся нечисть лесная, черная соберется кровь пить! И не прос…
Тут ей пришлось
– Тихо! – велела она, не повышая голоса. – Тихонько говори. Думаешь, твоя кровь тут кому-то вправду нужна? Кого видеть не хочешь – того не зови; кого назад отправить не сможешь – тех не вызывай; откуда обратно пути не знаешь – туда носа не суй, вот с тобой ничего и не случится. Думаешь, тут твоя кровь кому-то нужна?
Радка притихла. И Десси, почуяв это, убрала руки.
– Вот и ладно, – сказала она. – Соображаешь кое-что, не весь ум отец из тебя выбил. Пошли, отдохнем, в самом деле. А то у меня от тебя в ушах звенит.
Они отвернули от болота, перевалили через невысокую гривку и увидели внизу, в ложбине, темное лесное озерко.
Радка теперь боялась слово молвить и только глазами спросила сестрицу: «Можно?» Та кивнула. Радка поставила корзинку, побежала вниз – ополоснуть лицо и ноги.
Десси присела наземь, потом откинулась назад, засмотрелась на чуть заметно качающиеся кроны сосен. Там, наверху, гулял ветер, медленно, как старуха по ступенькам, спускаясь к земле. Ослепительно синее небо уже разрезали тонкие белые перья облаков. «Не иначе как завтра дождь будет, – подумала Десси. – Славно мы нынче успели».
В закинутые за голову руки шеламки ткнулся мокрый холодный нос. Десси ойкнула, потом улыбнулась и, не оборачиваясь, прошептала: «Спасибо!»
Шеламские лисы, как добрые сюзерены, следили, чтоб их ленникам не чинилось в лесу никаких неудобств.
Когда Радка вернулась и плюхнулась рядом, Десси попросила ее:
– И слова этого «нечисть» не говори никогда, ладно? Нет такого в лесу. Это промеж людьми грязь бывает, а в лесу по-другому.
– Как это?
– Ну… другое все.
Десси поморщилась и досадливо помотала головой. Слов ей не хватало.
Когда, уже близ деревни, Десси учуяла запах дыма, она тоже промолчала. Ошиблась, конечно, нужно сразу поворачивать и под любым предлогом уводить Радку назад, в лесную глубину.
Только Десси все время забывала, что живет уже не в крепости и что люди вокруг нее – слепые и омертвевшие деревенские слизняки.
Хотя, если уж рассуждать до конца, так не пошла бы Радка безропотно назад – норов понятно от кого унаследовала.
Словом, Десси унюхала дым, попробовала его на вкус, смекнула, что это не печь топится, а горит что-то, но смолчала. Только пошла потише, соображая, стоит ли ей сейчас показываться в деревне.
И снова, как вскоре выяснилось, помедлила зря, потому что Радка, учуяв запах гари, охнула и рванула вперед со всех ног, отчаянно размахивая корзинкой и рассыпая грибы.
Десси, позабыв собственные поучения, выругалась, бросилась вдогонку, повалила сестрицу на засыпанную хвоей землю, снова зажала ей рот, придавила всем весом и зашептала:
– Не надо, не надо, подожди! Подожди меня здесь, я сама пойду, гляну что там.
Радка мычала и норовила укусить сестрицыны пальцы.
– Погоди ты! Там в самом деле может опасно быть. Ну не бузи же!