Невидимый противник (сборник)
Шрифт:
— Марко? Я могу спросить Марко, не сделал ли он этого.
— Нет! Конечно, не Марко! Вы ведь обещали мне, что ничего никому не скажете…
— Во-первых, я не обещал ничего подобного. Я очень огорчен, миссис Ланцио, если я покажусь вам грубым, но я не люблю, когда меня хотят выставить идиотом. Если вы думаете, что ваш муж может быть отравлен, вам нужен дегустатор пищи. Это не моя профессия. Если вы обеспокоены, что его могут убить другим способом, то вам нужен телохранитель. На эту роль я тоже не гожусь.
Роковая женщина поднялась со стула.
— Я очень огорчена, что вы все превращаете в шутку.
— Прошу прощения, это вы начали шутить.
Она уже шла к двери. Я пошел
— А может быть, это она сама подсыпала ему яд, а теперь пытается замести следы, притворяясь обеспокоенной женой? Или Ланцио сам выдумал эту сказку, чтобы возвысить себя в ее глазах?
Я замолчал и зевнул. Бессонная ночь и жара совсем сморили меня. Вульф все еще молчал. Но вдруг он заговорил:
— Арчи, ты слышал о приготовлениях к сегодняшнему вечеру?
— Нет. Что-нибудь особенное?
— Да. Кажется, состоится пари между мистером Серваном и мистером Кейч. После обеда состоится проба. Повар поджарит рябчиков, а мистер Ланцио вызвался добровольно приготовить соус. Соус будет содержать девять приправ, кроме соли: кайенский перец, сельдерей, сладкий перец, петрушку. Всего он приготовит десять порций, и в каждой порции будет недоставать одной из приправ. Все будет сервировано в столовой. Публика соберется в гостиной, и каждый по очереди будет входить в столовую, пробовать каждое блюдо, чтобы определить, в каком именно соусе какой приправы не хватает. Я уверен, что мистер Серван отгадает правильно в восьмидесяти процентах.
— Ну что ж, — я опять зевнул, — я тоже берусь угадать то блюдо, в котором будет недоставать рябчика.
— Вы не включены в число судей. Только члены пятнадцати и я. В данном случае мне почему-то приходит в голову: нет ли связи этой затеи со странным заявлением миссис Ланцио. Соусы готовит Ланцио.
Он прикрыл глаза. Затем опять открыл их.
— Мне не нравится, когда в пище фигурирует мышьяк. Он плохо переваривается. Который час?
Он был настолько ленив, что не мог добраться до кармана. Я сказал ему. Он вздохнул и начал готовиться к подъему.
Обед в «Парадизе» этим вечером был элегантен. Суп, изготовленный Луисом Серваном, походил на консоме, и его морщинистое лицо расплылось в улыбке от удовольствия, когда это было замечено. Рыбу готовил Леон Бланк. Это была шестидюймовая речная форель со светло-коричневым соусом с каперсами и чем-то острым, но явно не с лимоном. Бланк только ухмылялся, когда по этому поводу строились предположения. Все они, исключая Лизетту и меня, ели форель с головами и костями. То же самое делала даже Констанция, сидящая справа от меня.
Закуску приготовил Пьер Мондор. Она была восхитительной. Констанция сказала, что ее отец тоже очень хорошо готовит это блюдо, в которое входит костный мозг, толченые сухари и цыплячья грудка. Во время поглощения этого блюда Мондор и его жена рассорились без какой-либо видимой причины, и это закончилось тем, что оба они скрылись в кухне.
На жаркое была молодая утка а ля Ричарде, приготовленная Марко Вукчичем. Это был один из любимцев Вульфа, и я всегда с удовольствием ел блюда, приготовленные по его рецепту. Однако к настоящему моменту я был так набит пищей, что был не в состоянии обращать внимание на ее вкусовые качества. К моему удивлению, остальные, очевидно, не испытывали этого. Они отхлебывали бургундское и переходили от одного блюда к другому с таким видом, как будто предыдущее только поднимало их аппетит.
Во время поедания салата, созданного Доменико
Росси мрачно сказал:
— Это не винегрет. Я не варвар.
— Я не пробовал этого. Но мне достаточно запаха соуса, чтобы отказаться от этого блюда.
— Я еще раз повторяю, что это не винегрет, а лучший из салатов, которые делаются в Италии! Молодые побеги горчицы и кресс-салата, латук. Луковый соус! Хлебные корки, растертые в чесноке! Мы это едим чашками с кьянти и благодарим бога за такое кушанье!
Мондор проворчал:
— Во Франции мы бы не стали такого есть, а французы понимают толк в подобных вещах…
— Ха! — воскликнул Росси, вскакивая на ноги. — Не потому ли вы пришли к нам в девятнадцатом столетии, ели нашу пищу и копировали ее в своих ресторанах?
Усилиями остальных война была прекращена, и мы перешли к кофе, который был подан в двух гостиных. В двух, потому что Лоренц Кейн растянулся на диване в маленькой, а Кейч и Леон Бланк уселись рядом с ним. Я всегда лучше чувствую себя после обеда, когда нахожусь на ногах, и поэтому бродил из комнаты в комнату.
Я нигде не видел Дины Ланцио. Куда она могла деваться? Возится ли где-нибудь с ядом или просто пошла в свою комнату, находящуюся в левом крыле, за содой? Или, возможно, помогает мужу? Я рискнул проверить это. На кухне ее не было. Ланцио был в переднике и что-то прожаривал на большой сковородке с двумя местными помощниками, стоявшими по обе стороны в ожидании очередной команды. Я вернулся через подсобное помещение обратно в гостиную.
Кстати, я нигде не видел и Констанции, но вскоре она появилась, обежала глазами гостиную и уселась рядом со мной, вызывающе закинув ногу на ногу. Я внимательно посмотрел на ее лицо и наклонился к ней, чтобы увериться в своих подозрениях.
— Вы плакали?
Она кивнула.
— Конечно! Сейчас в отеле танцы и мы договорились встретиться там с мистером Толманом, а отец не пускает меня! Вот тебе и Америка! Ну, я заперлась в своей комнате и ревела.
Мы довольно мило провели час, злословя о недостатках нашего маленького мира.Вошла Дина Ланцио.В руках она несла рюмку с ликером. Она подошла к маленькому столику с радиоприемником и маленькими глотками отпила из рюмки. Через минуту или две Вукчич тоже направился к этому столику и уселся на стул возле него. Ее улыбка указывала на то, что он говорил ей какие-то комплименты. Кейн, Кейч и Бланк также вскоре появились в маленькой гостиной. А около десяти часов к нам явился посетитель — это был сам директор Канавинского курорта мистер Клей Ашлей. Ему было около пятидесяти, но в черных блестящих волосах его не было ни одной сединки. Он был предельно любезен и разразился речью. Он хотел довести до нашего сведения, что Канавинский курорт польщен честью принимать у себя таких прославленных мастеров, можно сказать, артистов своего дела. Серван указал ему на Ниро Вульфа, как на почетного гостя, и тому пришлось вылезти из своего кресла и произнести в ответ несколько слов благодарности мистеру Ашлею за любезность и прием. К чести Вульфа, он удержался от комментариев, связанных с поездкой в поезде и колбасками.