Невинная для Звездных Генералов
Шрифт:
Достав с нижней полки вязаные пинетки, я опустилась на мягкий ковер и зарыдала. Ориан так отчаянно хотел стать отцом… а его отец! Как он мог так жестоко лишить сына этой возможности?!
Чувствуя, как моя самка начинает злиться, я вскочила на ноги. Спустилась на первый этаж и, сказав генералам, что хочу прогуляться по саду, вышла на улицу.
Но сад меня не интересовал. Я решительно направилась к выходу. Если этот дом действительно наш, я вольна покинуть его в любой момент.
Отдав роботам распоряжение вызвать такси, я
Стража и дворецкие-роботы, узнав меня, мгновенно расступились. Снова оказавшись в этой обители роскоши, я потребовала передать господину Онаиру, что его ожидает... ненавистная невеста.
Через пять томительных минут я шла по безупречно белому коридору, мимо мерцающих голографических проекций далеких галактик.
Передо мной бесшумно распахнулись двери, впуская меня в… Я замерла, ошеломленно качая головой.
Я словно вернулась в свою спальню на Веридиане. Те же стены, пол, даже проем в окнах. Всё до мельчайших деталей повторяло мой дом.
На мягком ковре сидел отец Ориана, взгляд его был прикован к какой-то фотографии в его руках. На его лице читалась глубокая, невыносимая боль, а на щеках блестели слезы.
Я не могла понять, что происходит. Куда исчез этот суровый, неприступный мнемон? Где та ледяная маска, которую он так тщательно носил?
Мой гнев тут же испарился, уступая место жалости.
— Я знаю, вы меня ненавидите, — осторожно начала я, — но…
Онаир прервал меня, не дав закончить.
— Я не ненавижу тебя, Лила, — проговорил он тихо, поднимая на меня взгляд, полный слез. — Я лишь пытаюсь защитить своего сына.
— Защитить? — недоуменно переспросила я. — От меня?
Онаир слабо покачал головой.
— Нет, Лила, — прошептал он. — От боли…
Я совершенно не понимала. О какой боли он говорит?
— Расскажите мне, — попросила я и, опустившись рядом с ним, увидела, кто был запечатлен на фотографии, которую он держал в руках.
На снимке была невероятной красоты веридианка — беловолосая, с изящным хвостом и лучезарной, счастливой улыбкой. В ее руках мирно спал младенец.
— Кто она? — спросила я, не отрывая взгляда от фотографии.
— Мать Ориана.
От этих слов меня словно окатили ледяной водой. Как это возможно? Разве его мать не…?
— Нет, — словно прочитав мои мысли, произнес Онаир. — Мать Ориана… — его голос дрогнул, и он схватился за грудь, стискивая зубы от боли.
— Вам плохо? — встревожилась я, не зная, как ему помочь. — Что я могу сделать?
Я вскочила, собираясь позвать роботов, но Онаир остановил меня, схватив за руку.
— Не нужно, — прошептал он. — Просто… послушай меня.
Я села обратно и приготовилась узнать причину его боли, его одержимого желания защитить сына.
Оказалось, тридцать четыре года назад он любил веридианку по имени Амила. По древним обычаям рода Онаира, он и его братья
Их разлучили.
По закону, сына оставили с отцом, а Амилу сослали в другую Галактику, без права когда-либо вернуться.
Больше года Онаир искал ее. И нашел. Но судьба вновь сыграла с ним злую шутку в лице Совета. Ему пригрозили: если он не одумается, если посмеет снова покинуть Галактику и приблизиться к Амиле, ее обезглавят.
— Вы все еще любите ее? — спросила я, осторожно приобняв Онаир за плечи. Он не отстранился, как будто нуждался в этом мимолетном, робком утешении.
— Безмерно, — прошептал он, бережно поглаживая фотографию. — Не проходит ни дня, чтобы я не думал о ней.
— А ваша жена, Нианиель, она знает об Амиле?
Онаир кивнул.
— Мы женаты лишь формально, — ответил он с горечью. — Я никогда не делил ложе с Нианиель. И ни с одной другой женщиной. Мое сердце, моя душа, мой разум — они навеки принадлежат Амиле. Мнемон влюбляется лишь раз и на всю жизнь.
— Но разве вы не пытались переубедить Совет? — спросила я, чувствуя, как его боль отзывается во мне.
— Конечно, пытался, — с горькой усмешкой ответил он. — И до сих пор пытаюсь. Но… — он устало вздохнул, — это бесполезно.
В кабинете повисла тяжелая тишина.
— Поэтому вы так отчаянно пытаетесь разлучить меня с Орианом. Боитесь, что Совет не одобрит нашей связи, и меня постигнет та же участь, что и Амилу.
Онаир кивнул, опустив голову.
— Но как же отцы Арнила и Роана? Они ведь уверены, что…
— Они не уверены, Лила, — с раздражением перебил меня Онаир. — Они сознательно говорят сыновьям то, что те хотят услышать. Пытаются оградить их от боли, пока это возможно.
Я непонимающе покачала головой.
— Видимо, ты не знаешь, но каждому, кто имел запретную связь с веридианцем, Совет стирает воспоминания. Но, — Онаир криво усмехнулся, — с мнемонами это невозможно сделать. Память — наша сила и проклятие.
Я в ужасе прижала ладони ко рту.
— Вы хотите сказать, что если Совет откажется отменить закон, то Арнилу и Роану просто сотрут воспоминания обо мне?
Онаир молча кивнул, подтверждая мой худший страх.
— Ребенка отдадут Ориану, а тебя отправят в другую Галактику, чтобы он никогда не смог тебя найти. — Онаир с силой сжал кулаки, словно пытаясь удержать себя от крика. — Видимо, я чем-то сильно прогневил судьбу, раз она решила повторить мою трагедию.
Онаир с трудом поднялся на ноги.
— Поэтому, пока все не зашло слишком далеко, я умоляю тебя одуматься. Разорви помолвку и вернись на Веридиан. Позволь ему жениться на другой! Вы сможете видеться… Думаю, раз в несколько лет вам это позволят. Лучше так, чем он навсегда тебя потеряет, а ты — его.