Невинная кровь
Шрифт:
Шагая к вокзалу и садясь в обратный поезд, Скейс размышлял о том, какая судьба ожидала бы его, не прекрати он заниматься кражами. Нельзя же было вечно уходить от правосудия. В один прекрасный день удача отвернулась бы. И что тогда? Несмываемое клеймо неблагонадежности, комиссия по делам несовершеннолетних, отверженность в глазах общества, крест на уважаемой карьере, ни встречи с Мэвис, ни рождения Джули. Надо же, как много решила в жизни минута, когда мистер Миклрайт впервые расставил перед восхищенным взором мальчишки мифических воинов, участь которых, подобно его собственной, определялась жесткими законами и чьей-то чужой волей.
Оказавшись
16
Четвертого августа инспектор по делам условно освобожденных по предварительной договоренности зашла осмотреть квартиру. Филиппа готовилась к ее визиту с особой тщательностью: начистила и переставила скудную мебель, купила горшок с геранью и водрузила его на подоконник. Правда, до приезда матери оставалось еще море неоконченных дел и только десять дней, однако девушка искренне радовалась достигнутому. Она и не помнила недели, когда бы работала так много и с таким удовольствием. С самого начала Филиппа сосредоточила усилия на материнской комнате, и теперь та была почти готова. Труднее всего оказалось избавиться от ковра. Хорошо, что Джордж услышал, как соседка давится кашлем от пыли, воюя на лестнице с непокорным свертком, и не только помог отнести неподъемную тряпку вниз, но и убедил мусорщика — возможно, не без помощи небольшого подкупа — забрать ее прочь. Следующие два дня ушли на то, чтобы соскрести с досок пола старую краску и нанести новую. Девушка ничего не взяла из прежнего дома, кроме чемодана с одеждой и полотна Генри Уолтона, которое повесила над камином. И хотя картина не слишком совпадала по стилю, на взгляд Филиппы, она все-таки неплохо смотрелась над простой, но довольно изящной деревянной резьбой.
А главное, сохранились еще кое-какие деньги про запас. Девушка прежде не подозревала, сколько разных мелочей нужно для создания домашнего уюта и как они дорого стоят. Предыдущий владелец оставил в ящике под раковиной набор инструментов, так что после многих проб, ошибок, долгого перелистывания книги «Основы плотничного дела», взятой из филиала Вестминстерской библиотеки, и праведных трудов Филиппе удалось сколотить несколько дополнительных кухонных полок и новую вешалку для прихожей. Уцененную викторианскую плитку девушка укрепила на стене за раковиной. Особенно будущей хозяйке понравилось белить оконные рамы, чувствуя на руках жар летнего солнца, а также разыскивать в лавках старьевщиков и на ближайшем рынке необходимые предметы мебели. Самой удачной покупкой она считала пару маленьких плетеных кресел из камыша — в отличном состоянии, хотя и мерзкого зеленого цвета; перекрашенные, с яркими лоскутными подушками, кресла привнесли в обе комнаты дух свежести и веселья.
Стоило Джорджу заметить, что соседка опять возится с мебелью, как он оставлял на время свой магазин, чтобы оказать посильную помощь. Филиппе он нравился. Они почти
Ночью она утомленно лежала с распахнутыми глазами у открытого окна, слушая рокот и шорохи Лондона, глядя, как меняют оттенок нависших облаков пятна света, порожденного ночной жизнью города, понемногу засыпая под тихий перестук поездов подземки, проносящихся между Марилебон и Эджвер-роуд.
Инспектор опоздала на десять минут. Наконец прозвучал звонок, и Филиппа открыла дверь высокой темноволосой женщине немногим постарше ее самой. В руках у гостьи пучился пластиковый пакет из супермаркета на Эджвер.
— Филиппа Пэлфри? — смущенно спросила она. — Меня зовут Джойс Баджелд. Прошу извинить за опоздание. Только вчера вернулась из отпуска и уже в полной запарке. Все восемь О'Брайенов разом попали под суд, словно сговорились. Можно подумать, они боятся, что начальство меня уволит: не успею отлучиться, обязательно устроят налет на магазин, лишь бы доказать мою незаменимость. Сидели себе рядышком на скамье подсудимых, довольные такие, и скалились, как обезьянки. Вы, случаем, не собирались пить чай? Горло будто наждак.
Вскоре Филиппа уже ставила на стол пару дымящихся керамических чашек. Все-таки первая гостья в ее доме. Филиппа изо всех сил старалась не думать об официальной цели такого визита, не обижаться и хотя бы прикинуться покорной.
Порывшись в пакете, инспектор извлекла коробку шоколадного печенья, открыла ее и предложила хозяйке. Вдвоем они принялись жевать его, запивая горячим чаем и сидя рядом на кухне.
— Я вижу, ваша мать будет жить в отдельной комнате? В этой, да? Мне нравится ваша картина.
«А чего она боялась? — возмутилась про себя девушка. — Что мы погрязнем в каком-нибудь инцесте? Если на то пошло, отдельная комната здесь не поможет».
— Хотите осмотреть ванную? Она пролетом ниже.
— Нет, спасибо. Слава Богу, я не санитарный инспектор. Вы на месте, квартира тоже. Значит, вашей матери есть куда и к кому переехать. Вот и все, что меня интересовало. Завтра пошлю начальству отчет. Насколько я знаю, дата освобождения остается прежней — пятнадцатое число.
— Ну, все в порядке? — спросила Филиппа с плохо скрываемым волнением.
— Пожалуй. Конечно, все решает министерство внутренних дел. А вы здесь долго пробудете? Я хочу сказать, у вас уже есть работа?
— Пока нет. Но мы что-нибудь отыщем. Можем устроиться в гостиницу, официантками в кафе, что-то в этом роде. — Филиппа помолчала и повторила с еле заметной усмешкой: — Мы ведь не боимся тяжелого труда.
— Тогда вам обеим место в музее… Простите, сегодня я не в духе. Гостиница — место недурное, когда бы не клиенты. Если не ошибаюсь, в октябре вы переезжаете в Кембридж? И что потом?
— Да ничего. Думаю, мать найдет себе квартиру подешевле, если не сможет платить за эту, или подыщет работу с проживанием. В конце концов, есть же приюты для условно освобожденных.
Казалось, инспектор как-то странно покосилась на нее.
— Выходит, заботы Мэри Дактон всего лишь откладываются ненадолго… Впрочем, первые два месяца на воле всегда самые трудные. В это время бывшему заключенному требуется особая поддержка. К тому же ваша мать лично просилась переехать к вам. Большое спасибо за чай.