Невинная обманщица
Шрифт:
Манелла мысленно отметила некоторую странность ее рассуждений. Казалось, домоправительница не была шокирована тем, что люди, пользовавшиеся гостеприимством в этом доме, не погнушались покуситься на хозяина, радушно их принимавшего.
Однако спор на темы морали был бы теперь совершенно некстати, и Манелла ответила в духе ее рассуждений:
— Во всяком случае, его светлость с удовольствием отведал все предложенные ему блюда. И для меня имеет значение только это.
— И правильно, — кивнула миссис Франклин. — А теперь, когда
Она произнесла это очень торжественно. Судя по всему, и миссис Франклин, и Доббинс чувствовали себя причастными к величию Бекиндонов.
— Я наказала Бесси и Джейн, что приготовить для вас с мистером Доббинсом. Ленч будет состоять из холодных блюд, однако, уверена, они вам понравятся, — сказала Манелла.
— Не беспокойтесь об этом. Вы молоды, а молодым надо радоваться жизни, пользуясь любой возможностью. С возрастом у человека накапливается горечь, и в старости он остается один на один со своими разочарованиями.
По-видимому, на сердце миссис Франклин лежала какая-то давняя печаль.
Манелла подумала, что, возможно, старая дама несчастна с мистером Франклином, если таковой существует в природе.
Ей было известно, что домоправительниц и поварих принято именовать «миссис» независимо от того, были ли они замужем. Не исключено, что миссис Франклин горевала о том, что, заботясь о чужой семье и нянча чужого ребенка, осталась одинокой.
Но вместо того чтобы ответить на ее философское замечание, Манелла простодушно пожаловалась:
— Миссис Франклин, у меня нет шляпки.
— А я об этом не подумала, — сокрушенно покачала головой домоправительница. — Не беспокойтесь, дорогая, я найду вам какую-нибудь шляпку в гардеробе покойной миледи. Все ее вещи хранятся на чердаке. А пока могу предложить вам зонтик от солнца.
— Прекрасная мысль! — оживилась Манелла. — Я была уверена, что смогу на вас положиться в любой ситуации.
— Я распоряжусь, чтобы шляпы все-таки принесли, вдруг вам понадобится в будущем, — пообещала миссис Франклин. — А зонтики хранятся буквально под рукой, в чулане, в конце коридора.
Она направилась в чулан, где Манелла уже побывала, выбирая скатерти и салфетки. Она даже успела заметить стопки великолепного постельного белья с отделкой из тончайшего старинного кружева.
Через пять минут домоправительница вернулась с парой изящных кружевных зонтиков, которые прекрасно подходили для поездки в фаэтоне.
Манелла выбрала однотонный зонтик персикового цвета с оборкой более сочного оттенка. Он гармонировал с ее муслиновым платьем, украшенным вышивкой, изображающей полевые цветы.
— Я уверена, что в наших краях вам вряд ли попадется на пути много людей. А если кто-то все же встретится, вы поднесете зонтик поближе к голове, и никто не заметит, что на вас нет головного убора.
— Я тоже так думаю, — согласилась Манелла. —
И, как на крыльях, она полетела вниз.
Выбежав в холл, девушка заметила, что маркиз уже вышел из дома и стоит возле фаэтона, похлопывая по крупу одну из лошадей. Лакеи укладывали в фаэтон корзины с провизией.
Манелла, чувствуя себя в это утро почти равноправной участницей поездки, сочла возможным воспользоваться парадной дверью.
Заметив девушку, маркиз сказал:
— Позвольте мне подсадить вас, мисс Шинон. Надеюсь, вас не страшит быстрая езда?
— Я не из пугливых, — улыбнулась Манелла, устраиваясь на высоком сиденье.
Маркиз вспрыгнул на свое место и взялся за поводья. Позади на весьма неловкую одиночную скамью взгромоздился грум.
Они тронулись.
Манелла раскрыла зонтик.
— А что приключилось с вашими шляпками? — полюбопытствовал маркиз.
Он вовсе не желал смутить девушку. Поняв, что ему не дождаться от нее ответа напрямик, он инстинктивно наводил разговор на любые обстоятельства, связанные с ее чудесным появлением в замке, надеясь со временем разгадать тайну.
— Когда я отправлялась в путь, для них не нашлось места, — ответила Манелла, давшая себе слово быть начеку и не допускать новых промахов.
Они выехали на довольно широкую песчаную дорогу, тянувшуюся между бескрайними, принадлежавшими поместью лугами и полями… Манелла, хорошо разбиравшаяся во всем, что касалось лошадей и конного спорта, отметила, что маркиз прекрасно правит.
— Может быть, вы все-таки расскажете, от кого и зачем вы убегали? — наконец спросил маркиз.
Манелла обратила на него взгляд зеленых глаз:
— Прошу вас! Сегодня такой чудесный день. Мне не хотелось бы омрачать его тягостными воспоминаниями. Я не желаю думать о причинах, побудивших меня искать работу, равно как и о том, что произошло вчера вечером. Мне хочется вот так мчаться в фаэтоне и радоваться тщеславной мысли: сколько женщин скрежетали бы зубами от зависти, если бы видели меня в обществе знаменитого героя Ватерлоо.
Маркиз улыбнулся.
— Какой уклончивый ответ, — восхитился он. — И какой мудрый. Надо быть совершенно неотесанным, чтобы продолжать бороться, добиваясь вашего признания.
— А вы жаждете борьбы? — кокетливо спросила Манелла, впервые почувствовав вкус к куртуазной беседе.
— Напротив, — сказал маркиз. — Единственное, к чему стремится моя душа после этого чудовищного кровопролития, — это мир. Для меня высшее наслаждение объезжать свои владения в обществе самой красивой девушки на свете.
Эти слова были сказаны с таким жаром, что Манелла невольно зарделась.
Разговор прекратился. Они долго ехали почти в полном молчании, лишь изредка прерывая его отдельными фразами. Должно быть, оба находились под впечатлением красивейших сельских пейзажей. Кроме того, им было так хорошо вдвоем, что слова были излишни.