Невинная одержимость дракона
Шрифт:
Я почувствовала, как кровь стучит в висках. Он не давал мне свободы, не отпускал меня, словно я его игрушка.
— Нет, — процедила я сквозь зубы, сдерживая вспышку ярости. — Только попробуй, и пожалеешь.
— И что же ты сделаешь? — ухмыльнулся он, облизав мои губы. — Колечко тебе не поможет. — Сильнее сдавил руки. — Эсбен не придет на помощь. — Только сейчас я поняла, что, не ощущаю кольцо на пальце. Когда этот гад успел его снять?
— Да что ты ко мне пристал? — прикрикнула я. — Вокруг тебя сотни
Мужчина, поглаживая мою скулу, произнес:
— Может, я влюбился?
Опешила.
— Не нужно в меня влюбляться, — не прекращала отчаянные попытки высвободиться. — Это не смешно!
— А разве я похож на того, кто шутит? — ласково погладил меня по волосам. — Я серьезно, ягодка. — Посмотрел на меня с такой нежностью, что мне стало не по себе. — Я влюбился в тебя с первой же секунды, как увидел.
Нет! Это невозможно! Пусть он шутит! Пожалуйста, пожалуйста!
— И ты станешь моей… — Альмод был в сантиметре от поцелуя, как в небе всполохнула молния и ударила ему под ноги.
Реакция профессора была настольной быстрой, что он мгновенно отскочил в сторону, не позволяя разряду коснуться его.
Молния тут же перетекла в мои ладони, словно вода и приняла форму шара.
Профессор ошарашенно уставился на меня.
— Фульгрия, — прорычал он. — Ты Фульгрийка! Порождение скверны!
— Что за вздор, — усмехнулась я, уменьшая в руках шаровую молнию. — Это обычная магия. — Подбросила сферу в воздух, заставляя превратиться в пыль.
Альмод зловеще рассмеялся.
— Если Эсбен узнает, он возненавидит тебя. — Загадочно улыбнулся. — Как приедем, сразу ему доложу.
— Ты не посмеешь! — испугалась я, ретируясь к лестнице — И я не Фульгрийка.
— Еще как посмею, моя ягодка. — Начал приближаться. — Если, конечно, мы не договоримся. — Игриво задергал бровями.
В постель с этим хищником я ни за что не лягу! Да я скорее умру, чем отдамся ему.
— Три свидания, — с триумфом произнес он. — И о твоем секрете никто не узнает.
— Но я не Фульгрийка!
— Еще какая… — зловеще оскалился он, — только вы способны вызывать молнии и управлять ими.
Нет, это просто невозможно! Я же Тира, обычная девушка, которая долгое время путешествовала с труппой цирковых артистов.
Да кем же была моя мать…
А если он прав, что тогда? Допустить, чтобы Эсбен возненавидел меня, я не могла… ведь я, я…
Ну зачем?! Зачем я использовала свою магию! Всегда же старалась скрывать ее. Вот же дура.
Выбора не было.
— Хорошо. — Ответила я. — Но только три!
Альмод счастливо улыбнулся и направился прочь.
Дорога тянулась бесконечно, и каждый миг Альмод пытался найти повод заговорить, прикоснуться, обнять.
Кольцо он так и не вернул. Сказал, что его нужно
Безумно по нему скучала.
Прибытие в лагерь оказалось омрачено новостью: ректор уехал четыре дня назад, вернувшись в Академию. Вот так сюрприз! Огорчение было не только моим: среди адепток прокатилась волна вздохов разочарования, некоторые даже заявили о желании немедленно вернуться.
Оставалась лишь надежда на встречу, связанная с Печатью, которая, словно нарочно, никак не напоминала о себе.
Нас разместили в палаточном лагере. С Мирзой нам досталась большая палатка в уединенном месте, среди сосен, возле горной реки. Под ногами приятно хрустел снег, темное небо озарялось изумрудными всполохами северного сияния.
Грусть овладела мной.
Греясь возле костра на улице, пока подруга принимала ванну, увидела приближающегося Альмода. Светлые волосы аккуратно уложены на бок, на теле синий, с серебряными пуговицами парадный мундир и брюки в тон. В руках он нес корзину.
Вот же вырядился! И как ему только не холодно…
Теплая улыбка мужчины заставила меня дрогнуть. Он взял меня за руку, и я почувствовала силу его хвата.
— Куда мы идем? — насторожилась я, пытаясь вырваться.
— На свидание, — прозвучало уверенно. — Хочу кое-что попробовать.
Я потянула руку, но он держал крепко.
— Не бойся. — Усмехнулся он. — Лезть в твои трусики не стану.
Да тебя туда никто и не пустит!
Он вел меня через лес, и в груди поднималась волна непонятных чувств — страха, интереса, и некоего волнительного ожидания.
Когда мы оказались посреди обширной прогалины, мужчина за считанные секунды развел костер и усадил меня на толстое бревно.
Опустился рядом и непозволительно близко придвинулся ко мне. Точнее, прижался!
— Итак, — прошептал он, доставая из корзины глиняный графин, — любишь погорячее или послаще?
— Что?! — пробормотала я, видя, как он наливает вино в кружки.
— Какой любишь глинтвейн, горячий или сладкий? — он протянул мне кружку, и его взгляд остановился на моих губах. — Смотри, — указал вдаль. — Я сразу перевела взгляд, но ничего не увидела.
— А что я должна там… — я не договорила. Он вдруг наклонился и поцеловал меня. Его губы были холодными и влажными, как вечерний воздух. Я замерла, чувствуя, как мое сердце забилось в груди. Альмод принялся неутолимо ласкать мои губы, напирать, пытаться ворваться языком в рот.
— Что ты себе позволяешь! — прошипела я, отбиваясь от него. — Прекрати…
Но этот хищник был неумолим. Мои попытки вырваться были тщетны, его сила была неоспорима.
И тут меня осенило! В руке у меня был глинтвейн!