Невинная одержимость дракона

Грин Виктория

Фульгрийцы испускали голубые разряды молний, а воины Лимертии, ведомые принцем Хеммингом, обрушили на врага ярость морской стихии.

— Вы все равно обречены на поражение! — прошипели некроманты, поднимая мертвецов из глубин океана. Их кости гремели, а пустые глазницы мерцали жутким светом. — Покоритесь!

Фульгрийцы мгновенно испепелили скелеты залпами молний, превратив их в кучи обугленных костей. Но враг оказался коварнее, чем мы думали.

Когда некроманты выпустили в воздух ядовитое облако, я мгновенно приказал прикрыться, но туман просачивался сквозь

пальцы, вызывая кашель и головокружение. Воины падали, хватаясь за горло, теряя сознание и иссыхая на глазах.

Отражая магические удары и уклоняясь от потоков скверны, я увидел, как к нам приближается дракон.

— Винлемар! — прорычал я.

Выпустив своего зверя, я взмыл в небо. Я вцепился в шею врага мертвой хваткой и начал рвать его на куски.

Винлемар, это чертово отродье, оказался проворным противником. Я не предвидел его следующий шаг. Когда ядовитый туман обрушился на меня, мое тело ослабло. Яд проникал в мою чешую, затуманивая разум. Но я не сдавался. Мне было за что сражаться. Я дал обещание своей синеглазке! И я не нарушу его.

Взревев от ярости, я бросился вслед за Винлемаром. Я должен был уничтожить эту тварь. А затем взять в плен его отца.

Оставив позади битву на кораблях, я полетел в сторону леса. Уворачиваясь от молний и скверны, я выпустил в Винлемара струю пламени. Но он создал вокруг себя щит из энергии и отразил мое пламя обратно.

Тварь!

Я выпустил еще более мощный поток, но Винлемар снова защитился своим барьером. Битва продолжалась, и мы обменивались могущественными атаками, которые сотрясали небо и землю. Я пытался испепелить его огнем, но он защищался молниями.

К счастью, благодаря подарку синеглазки, он не мог меня одолеть. Мы без устали бились друг с другом, пока я, не придумал план.

Подлетев к Винлемару, я позволил захватить себя в энергетическую ловушку. Она не действовали на меня, но ему об этом знать не нужно. Когда Винлемар был уверен в триумфе, я выпустил в него мощный поток пламени в упор. Он не успел создать барьер, и пламя охватило его тело. Взревев от боли, он рухнул с неба.

Приземлившись на землю и приняв человеческий облик, я подошел к врагу. Винлемар, обожженный до неузнаваемости, захлебывался кровью.

— Скажи мне, где прячется король, — прорычал я, — и я облегчу твои страдания.

Винлемар лишь рассмеялся.

— Думаешь, ты победил?

— Где он? — прошипел я, наступив на его сломанную ногу.

Принц закричал от боли.

— Здесь, — раздался леденящий голос у меня за спиной. — Ты пришел зря.

Сердце пронзила острая боль, и я обессиленно рухнул на колени.

Тира

Решив устроить уборку, чтобы хоть как-то отвлечь себя и сына от мучительного ожидания, я почувствовала странную боль в груди. Словно невидимая рука сжала мое сердце, вызывая глубокую, неосознанную тревогу.

Что это…

Непонимающе опустившись на стул, пытаясь вдохнуть полной грудью, я услышала то, что никак не ожидала. Голос Эсбена. Он шептал мое имя, снова и снова, прося прощения за то, что не сдержал обещание.

Я

вспомнила его слова о том, как он слышал мой голос, когда был в плену.

Нет. Только не это!

Попросив маму присмотреть за изумрудиком, я вызвала молнии и перенесла себя на зов моего генерала, на зовущее сердце.

Я оказалась в лесу, посреди огромной прогалины. Перед моими ногами лежало изуродованное тело, а вдалеке, под деревом… мое сердце замерло.

— Эси, — вскрикнула я в отчаянии и бросилась к нему. В груди Эсбена была глубокая рана, он захлебывался кровью.

— Любимый, нет. — Я пыталась зажать рану, но все было бесполезно. — Ты же обещал, — слезы хлынули по щекам, я отказывалась верить, что это происходит наяву, — вернуться ко мне. — Я прижала ладонь к его холодной щеке. — Не смей умирать!

— Тира, — еле слышно произнес он, — моя синеглазка…

— Я позову на помощь, — попыталась встать, но Эсбен удержал меня.

— Нет, — он посмотрел на меня своими тускнеющими изумрудами. — Лучше, побудь здесь со мной.

— Издеваешься?!

Эсбен с трудом улыбнулся.

— Люблю твои сердитые глазки, — он сжал мои пальцы. — И, Тира, я солгал тебе.

Я помотала головой, не понимая. Вместо того, чтобы позволить помочь ему, он решил разоткровенничаться?

— Когда, я… сказал, — он сжал мою ладонь сильнее, — что ничего не боюсь, я солгал. — Он закрыл глаза.

— Не смей закрывать глаза! — я слегка похлопала его по щекам.

— Больше всего я боялся потерять тебя и… — Эсбен замер.

— Эси? — снова похлопала его по щекам. — Эси? — Он не дышал. — Нет! — прошептала я, пытаясь привести его в сознание. — Эси нет. Нет! — Закричала. — Не смей покидать меня! — Я прижалась к его груди. — Ты же обещал мне! — Его сердце едва билось. — Ты же ска… — Осеклась.

Ну и дура ты, Тира!

Я тут же обхватила Эсбена и, вызвав молнию, перенесла нас в Пещеру исцеления.

— Только попробуй умереть! — прошипела я и кинулась к купели. — Думаешь, можешь разбить мне сердце, — набрала воду в ладошки и вылила ему на грудь, — потом явиться спустя пять лет, — снова побежала за водой, — и снова мне его разбить?

Опустилась рядом с ним.

— Ну уж нет, старичок, — я увидела, как рана на его груди постепенно затягивается, — у нас еще свадьба, дети и счастливая жизнь впереди. — Я поцеловала его в кончик носа. — Думаешь, отделаешься от меня так просто? — Усмехнулась. — Ошибаешься! Ты мой и только мой! Мы созданы друг для друга. Мы, черт возьми, принадлежим друг другу!

Эсбен не двигался.

— Если ты не знал, я полюбила тебя с первого взгляда! — прошептала я. — Каждый вечер я мечтала, что ты придешь ко мне. Что Печать напомнит о себе, и ты заключишь меня в свои объятия! — Я погладила его грудь, на которой уже не было и следа от раны. — А когда ты впервые поцеловал меня… — я всхлипнула, — это был мой первый поцелуй в жизни! И он был восхитительным. — Я нежно коснулись его губ своими. — А твой ректорский строгий костюм… — я улыбнулась, — я до сих пор мечтаю запереться с тобой в кабинете и подразнить тебя.