Невинная помощница для альфы
Шрифт:
Дверь уборной вдруг распахивается, на пороге появляется мистер Холт. За его спиной маячат лица телохранителей.
— Долго будешь тут прятаться? — спрашивает он недовольным тоном.
Качаю головой и поспешно вытираю руки бумажным полотенцем.
— Идем, Шона, — альфа чуть сбавляет тон. — Пора ехать.
Содрогаюсь. В желудке становится горячо. Направляясь к двери, решаюсь спросить:
— Уже? Дуэль? — голос пищит.
Мистер Холт усмехается.
— Так хочешь увидеть женишка мертвым? — он пропускает меня вперед и догоняет уже у лифта. — Дуэль будет
Не знаю, радоваться ли временной отсрочке этого кошмара. Ведь тот красно-коричневый не виноват, что отец пообещал меня ему. А все равно умрет. И даже как будто из-за меня.
Душу затапливает чувство вины. Своим побегом я заварила жуткую кашу!
— А вы можете не убивать его, мистер Холт? — спрашиваю с тусклой надеждой, пока мы едем в лифте. — Победить, показать силу, но не обрывать жизнь? Он был вправе претендовать на меня…
Смотрю перед собой, опасаясь поймать на себе взгляд альфы. Он шумно втягивает носом воздух и тихо рычит сквозь стиснутые зубы.
— Он умрет не за то, что претендовал на тебя, — голос мистера Холта, на удивление, звучит мягко. Так родитель растолковывал бы ребенку сложную задачку. — А за проявленное неуважение. Я дал понять, что ты моя, а он бросил мне вызов. Теперь заплатит по счетам. Я не люблю оставаться в долгу. И, как ты уже поняла, долгов не прощаю.
Поняла-то поняла. Логика неоспорима. Я считаю ее жестокой, но моя внутренняя волчица… радуется? Ей очень по душе такая принципиальность альфы. Он не бросает слов на ветер, от него веет силой и достоинством. От этого… в животе разливается тепло. Мне нравится мистер Холт, хотя должен пугать. Черт, что со мной не так?!
Лифт открывает нам двери, Том и Дик выходят первыми, следом мы с альфой. Загружаемся во внедорожник.
Желудок громко урчит, и я тушуюсь. Обхватываю ребра руками.
— Нам следовало позавтракать, — озабоченно отмечает альфа. — Не переживай, скоро мы сытно поедим. У меня в ресторане не только сыр вкусный.
От его внезапно теплого голоса и проявленной, хоть и на словах, заботы, ноет за грудиной. Неужели он может быть добрым и со мной? Не понимаю, как в нем уживается дикая жестокость и одновременно такая простая обыденная заботливость.
Пока едем, набираюсь смелости и спрашиваю:
— Вы моему отцу правду сказали? Мне до конца дней отрабатывать? — и все равно душа уходит в пятки, как только вопросы срываются с губ. Заданные вслух, они пугают до дрожи. А точнее, страшит ответ, который я вот-вот услышу.
Мистер Холт медленно поворачивает голову. На лице кровожадная ухмылка. Молчит. Слишком нервно! Не выдерживаю.
— Мы же договорились, — повышаю голос. — Три месяца, помните, Мистер Холт?!
Шона
Он усмехается и продолжает рассматривать меня. Взгляд снисходительный, будто смотрит на несмышленое дитя, которое еще ходить толком не научилось.
— Я могу сказать тебе что угодно, — он обнажает белые зубы. — И поступить могу тоже, как захочу. Вряд ли у тебя есть право возразить, даже если я нарушу нашу договоренность.
И правда. Я в его власти. Он запросто оставит
— Отпущу я тебя или нет, будет зависеть… — как сквозь вату слышу его слова. — От тебя. Посмотрю по твоему поведению.
Тон довольный, мурлычет, как кот. Похоже, ему нравится держать меня в подвешенном состоянии. Черт! Он просто играет! Что значит, «смотреть по моему поведению»? Как я должна себя вести? Очень хорошо, чтобы не было претензий? Или очень плохо, чтобы ему расхотелось меня держать?
***
Сегодня мы заходим в ресторан через другой вход, но не через кухню — наверное, с обратной стороны здания — и остаемся в небольшом зале, где я впервые беседовала с альфой.
Приглушенное освещение и отделка темным деревом делает зал похожим на рабочий кабинет. Мистер Холт галантно помогает мне усесться у стены, сам садится рядом. Том и Дик занимают соседний столик поменьше. Вскоре прибегает официант и вручает нам меню.
Мистер Холт сразу заказывает два капучино, и парень — определенно человек — скрывается за шторой. Прошитый кожаный фолиант с блюдами выглядит волшебно. Глаза разбегаются, сколько здесь вкусного! Несколько видов мяса, приготовленные десятками способов, рыба, супы, салаты. В Солт-Лейк-Сити такое разнообразие встречается только в самых фешенебельных местах.
Пробегаю глазами широкие строки с названиями, напротив которых вставлены фотографии блюд. Все это очень соблазнительно, но… Я всегда блюла фигуру и привыкла есть низкокалорийную пищу. Решительное «нет» бараньим ребрам и великолепному бефстроганов. Выбираю омлет со шпинатом.
Расторопный официант приносит нам кофе, принимает заказ и удаляется исполнять, а в зал заходит высокий крепкий мужчина лет сорока в сером пиджаке с зачесанными наверх русыми волосами. По запаху, волк. Мистер Холт приветствует его, и тот усаживается за наш столик.
До меня почему-то только сейчас пронзительно доходит, зачем я тут. Зачем я должна везде сопровождать альфу. Я — его секретное оружие. От этой мысли на душе и теплеет, и холодеет одновременно. С одной стороны, приятно быть незаменимой. С другой, подобным ресурсом не разбрасываются, и все слова об освобождении — лишь пустой звук. Черт! Хватит себя жалеть. Нужно собраться! Может, за эти три месяца все так поменяется, что я сама не захочу свободы?
Официант приносит нам еду, а гостю мартини. Речь между мужчинами заходит о поставке чего-то из Таудзен Оукс в Лос-Анджелес. Собеседник мистера Холта, которого тот называет Свен, просит выделить четыре десятка волков в сопровождение груза.
— Насколько срочно? — голос белого альфы звучит настороженно. — И что стряслось на этот раз? Раньше, Свен, ты обходился без моей подстраховки.
— Такое дело, Трентон… на Сизых уже напали. Перебили охрану и забрали груз, — он замолкает под пристальным взглядом мистера Холта, отпивает из треугольного бокала и продолжает: — А у меня эта поставка в три раза больше. Нужна охрана посолиднее.