Невинная штучка Итана
Шрифт:
— Шшшшь… — шипит он, отстраняясь совсем немного, ровно на один вдох. Глаза горят самым настоящим пороком. Вперив в меня обжигающий взгляд, интересуется хриплым голосом: — Ты же этого хотела, смелая девочка? Разведи колени в стороны, будь умницей. Впусти меня в свою киску. Хочу посмотреть, как ты кончаешь…
Ошарашив своими пошлостями, едва не доводит до обморока.
— Я н-не хочу… Не надо, Итан. Пожалуйста… — щёки пылают от стыда, хочется провалиться сквозь землю.
Какого черта с ним происходит? Где подевался тот
Кажется, он не слышит моих просьб. Ловко справляется с замком ремня безопасности и в тот же миг перетаскивает меня к себе на колени как какую-то пушинку. Лицом к лицу усаживает на свои горячие и твёрдые бёдра.
«Чеееерт…» — прикусываю губу и дрожу, глядя в его безумные глаза.
— Всё ещё хочешь ко мне домой, Ana? — сквозь шум крови в ушах доносится вкрадчивый голос Итана.
Не отвечаю. Только отрицательно верчу головой. На сегодня с меня достаточно потрясений. Уж точно. С лихвой нахваталась уроков. Но он и не думает отпускать. Сжимает ладонями мою талию, словно железными тисками.
— Мама не говорила тебе, что такие взрослые дядьки как я, сходят с ума от таких юных девочек, как ты? В нас просыпаются хищники, если их постоянно дразнить.
***
Жаркие ладони меняют дислокацию. Одна перебирается под лопатки, поглаживая их пальцами через ткань, вторая обхватывает грудь, сдавливает и ластится о набухший сосок, который не защищает тонкий бюстгальтер так, как следовало бы.
Задыхаясь от новых ощущений, сжимаю своими бёдрами его и сгораю в настырных руках.
Таю. Таю. Плавлюсь как карамель на горячем языке. Зарываюсь пальцами в его волосы.
— Отвезите меня к тёте, пожалуйста... — задыхаясь, улавливаю свою неуверенную просьбу. Глаза закатываются от удовольствия. Боже, он нашёл моё слабое место. Прикоснулся к душе, оголил её и заставил дрожать каждую клеточку в моём теле.
Позорище…
Аня, так не должно быть. Или должно..?
— Уверена? — его мягкие губы скользят по ключице. Дыхание обжигает, заставляет мысли путаться в голове. Вздрагиваю, ощущая будоражащие прикосновения. Влажный язык следует к изгибу шеи, мучает, распаляет кожу, рассыпая по ней огненные мурашки.
— О, Боже… — шепчу, реагируя на лёгкие укусы вдоль артерии к уху. Стыд затапливает по самую макушку. Кажется, даже корни волос начинают гореть красным.
— Ты явно не хочешь к тёте, врушка… — шепчет на ухо, прикусывая мочку. Меня бьёт током. В животе от всего этого безумия разгорается невыносимый пожар. Ещё чуть-чуть и меня снесёт волной удовольствия далеко, за пределы нашей вселенной…
Пальцы Итана касаются между ног влажных трусиков, и я привстаю, опираясь руками на его твёрдые плечи, отодвигаюсь подальше, но мужчина, крепко хватая сзади за шею, притягивает обратно и фиксирует меня в прежнем положении. Не даёт возможности отстраниться.
— Расслабься, Аna, я хочу кое что проверить, — звучит как приказ,
Что именно он хочет проверять?
Не успеваю предположить, потому что меня резко накрывает безумством. Я вскрикиваю, ощущая пальцы Итана на своей изнывающей плоти. Под трусиками. Скользнув ими вдоль влажных губ, он принимается кружить на какой-то слишком чувствительной точке, надавливая на неё подушечкой большого пальца. Всего пару секунд. Но этого достаточно, чтобы потерять контроль над телом, над мыслями и связной речью, забиться в его руках, как птица на оголённом проводе. Потеряться во времени. Забыть где я и с кем.
— Итааан! Господи, мамочки… Мамочки! Боже… — выталкивая из горла несвязную речь, хватаюсь крепче за шею мужчины, вспарывая её ногтями. Меня подбрасывает на нём в сладостных судорогах, полностью отключается мозг. Силы иссякают, в висках гулко стучит кровь, сердце заходится в бешеном ритме, сбившееся дыхание не возвращается в норму. Последние вспышки неведомого раннее наслаждения пронзают тело и растворяются в мышцах томительной негой. Обессилив, падаю ему на грудь. Кажется, не дышу. Меня словно вышвырнуло в невесомость.
— Дыши, Ana… — доносится издалека, словно сквозь вату в ушах. — Сейчас я покурю и отвезу тебя домой. К тётке.
Глава 6. Форс-мажоры
Итан
— Твою мать… — ворчу, втягивая в лёгкие дым. Никотин не спасает. Нервное напряжение всё ещё держит за горло. Стояк бешено пульсирует. В ушах стоит шум.
«Зря я это сделал. Ой, зря…» — облизываю пересохшие губы. — «Зря я касался её уязвимости, её женственности…»
Фантазия начинает играть, как и голод.
Отвожу от Анны взгляд.
Вставила мне её невинность не по-детски. Кто бы мог подумать…
Возвращаюсь к воспоминаниям: плоть наощупь, как сочный бархат спелого персика, нежная, набухшая, покрытая скользкой и горячей влагой. Не говорю уже о зашкаливающей чувствительности.
Ещё тогда хотелось опрокинуть её на руль лопатками и впиться губами в промежность, попробовать вкус невинной девочки, захлебнуться своей неистовой похотью.
Не помню, как себя сдержал. Всё кончилось так быстро, отпечатавшись в моей памяти на несколько лет вперёд.
Облокотившись на тачку, делаю глубокую затяжку и выпускаю дым в ночное небо. Остатки никотина собираются на стенках горла, начинают саднить.
Сплёвываю горечь, выбрасывая бычок на асфальт. Растираю подошвой тлеющий жар.
Решаю позвонить Сандре. Если я не смогу отодрать любовницу этой же ночью, заебусь дрочить в кулак.
— Алло, милый, — доносится с того конца провода после нескольких долгих гудков.
— Я буду дома примерно через полтора часа. Приедешь, готовая на всё, — отчеканив, спешу отключиться, но недовольное брюзжание Сандры вынуждает вернуть к уху мобильный.