Невинная страсть

Хайатт Бренда

— Честные? — Она резко отвернулась, предоставив Ноуэлу возможность полюбоваться своей аппетитной попкой, прежде чем спряталась позади кресла. Она торопливо кое-как натянула на себя ночную рубашку и, скрестив на груди руки, взглянула на него.

Она будто пыталась прочесть его мысли. Ноуэл сомневался, что ей удастся это сделать, потому что и сам не мог разобраться в своих чувствах. В нем боролись сожаление, гнев, чувство вины и, конечно, все еще не остывшее желание.

— Я… думала… — начала Ровена, протягивая к нему руку.

—

Да, я тоже. Наверное, мы ошиблись. В любом случае я должен извиниться, потому что не имел никакого права приходить сюда, каковы бы ни были мотивы. Ты невинная девушка, но я-то человек опытный. Хорошо, что мы успели остановиться.

Ровена судорожно глотнула воздух, и в глазах у нее появилось такое отчаяние, что ему захотелось утешить ее. Но он не осмелился подойти ближе, зная, как сильно она на него действует и как легко он может утратить дорогой ценой обретенный контроль над собой.

— Ты действительно так думаешь? — прошептала она. Она и впрямь была очень наивной.

— Если бы мы не остановились, ты хочешь не хочешь считала бы себя связанной со мной на всю жизнь, — объяснил он. — Тебе хотелось бы этого?

Ровена отвела взгляд, и даже при слабом свете масляной лампы Ноуэл заметил, как зарделись ее щеки.

— Я, конечно, не стала бы надеяться, что ты женишься на мне. Я думаю, что, учитывая наши расхождения во взглядах, мы едва ли подошли бы друг другу.

— Тем не менее, если бы закончили то, что начали, мне пришлось бы жениться на тебе, — сказал он, зная, что это правда. — В противном случае я не смог бы уважать себя. По правде говоря, даже сейчас, учитывая, как далеко все зашло, мне следовало бы сделать тебе предложение.

— Вам не следует беспокоиться о моей репутации, — сказала Ровена, все еще не глядя ему в глаза. — Никто не знает, что вы здесь. А если бы кто и узнал, то я просто вернулась бы в Ривер-Чейз. Вы ничем мне не обязаны, сэр.

Обращение «сэр» отрезвило Пакстона. Ему оставалось лишь уйти.

— Хорошо, Ровена, я не буду настаивать. Но мы должны быть очень осторожны, так, чтобы никто об этом не узнал.

— Думаю, это будет нетрудно.

Возможно, ей это будет нетрудно, хотя он мог бы поклясться, что всего несколько минут назад она хотела его почти так же сильно, как он — ее. Но совершенно очевидно, что, какой бы страстной она ни была, сердце ее оставалось незатронутым.

— Нет. Наверное, нетрудно. Спокойной ночи, Ровена. — Пакстон потоптался на месте, надеясь, что Ровена посмотрит на него и он сможет догадаться по ее взгляду, что она чувствует на самом деле. Но девушка так и не подняла глаза. И он удалился из комнаты.

Пока его шаги не замерли в конце коридора, Ровена оставалась на месте, ухватившись рукой за спинку стула. Потом она рухнула на стул, закрыла лицо руками и расплакалась.

На следующее утро, проспав всего несколько часов, Ровена проснулась поздно и позавтракала в своей комнате. Ей было бы невыносимо

видеть Ноуэла за столом напротив себя. По правде говоря, она не была уверена, что вообще сможет когда-нибудь видеть его. Прошлой ночью она все испортила!

Прежде всего ей не следовало приглашать Пакстона в свою комнату. План убедить его оставить в покое Святого был всего лишь предлогом для успокоения совести. А правда заключалась в том, что ей хотелось его поцелуев, прикосновений и чего-то еще большего — того, чего у нее теперь никогда не будет. Ей бы вести себя тихо…

Нет, так нельзя. Тогда бы она была обесчещена, и Ноуэл, по его собственному признанию, был бы вынужден на ней жениться, хотя он никогда не говорил, что хочет этого. Да и Ровена сама этого не хотела. Или хотела?

Конечно, нет. Они не были бы счастливы. Она слишком независима, а Ноуэл неподатлив. Ничего бы у них не получилось.

На сегодня был назначен еще один бал, но Ровена решила остаться в своей комнате, притворившись больной. Она подумывала, не лечь ли снова в постель, когда в дверь постучали и появилась Перл собственной персоной.

— Привет, соня! — воскликнула она. — Внизу уже ждут визитеры, некоторые из них спрашивают о тебе, а ты еще даже не одета.

— Я… я плохо спала, — ответила Ровена, что было истинной правдой. — Не передать ли им мои извинения?

Перл пристально посмотрела на подругу, так пристально, что та была уверена: Перл непременно поймет, что она сделала… вернее, не сделала — прошлой ночью.

— Ты чем-то расстроена, Ровена? У меня есть кое-что такое, что поднимет тебе настроение. Подожди минутку.

Перл на мгновение исчезла, потом вернулась с маленьким свертком.

— Это доставили всего час назад. Я боялась, что они не успеют доставить к балу. — Говоря все это, она развернула сверток и извлекла изящный ридикюль.

— Как странно: он в форме книги! — воскликнула Ровена.

— Когда я увидела его в пятницу в магазине Меллона, то сразу же подумала о тебе. Я надеялась подарить его тебе к балу, но оказалось, что все они распроданы. Мне пообещали доставить его сегодня. И нет худа без добра: он абсолютно того же цвета, как твое бальное платье!

И правда, элегантный ридикюль был того же синего цвета, что и новое платье Ровены. Полюбовавшись изящной вещицей, она открыла, закрыла его и с улыбкой поблагодарила Перл.

— Он великолепен, — сказала она, поняв, что теперь от присутствия на балу ей не отвертеться.

— Ну? Не я ли говорила, что это поднимет тебе настроение? Одевайся и спускайся вниз. А мне пора. Наверное, уже прибыли новые гости.

Перл умчалась, оставив Ровену с подарком в руках. Удивительно, что Перл выбрала для ридикюля такую форму, хотя раньше всячески скрывала ее любовь к книгам. Правда, все это было бесполезно. Ровена знала, что теперь почти все, с кем она познакомилась, считали ее «синим чулком».