Невинная вдова
Шрифт:
— Вряд ли, — наконец ответил он. — Отец так обращался с Елизаветой Вудвилль, что всем стало ясно — он напрочь утратил способность отличать друзей от врагов. Он нашел для нее повивальную бабку и заплатил какому-то лондонскому мяснику за то, чтобы тот снабжал ее семейство половиной телячьей туши и двумя бараньими тушами в неделю. Мне этого не понять. Гораздо разумнее было бы отправить ее и ее новорожденного сыночка-ублюдка, а также всех богомерзких дочерей на эшафот. Во всяком случае, я на его месте поступил бы именно так. — Меня в очередной раз потрясла кровожадность моего супруга. — Я стану регентом и, если потребуется, буду править вместо отца. А потом я стану королем.
Итак, я опять пользовалась его благосклонностью. Впрочем, я не сомневалась, что это ненадолго. Я неподвижно стояла рядом с Эдуардом, пока матросы убирали паруса. Наконец он повернулся ко мне, как будто вспомнив о моем существовании.
— Ты очень молчалива.
Я взглянула на него, размышляя над ответом, но мне ничего не пришло на ум.
— Ты переживаешь из-за своей матери? Корабли часто тонут, и все, кто на них плывет, гибнут в волнах, — насмешливо заметил принц, пристально глядя на меня.
Эдуард чувствовал страдания других людей.
Я просто ахнула при проявлении такой жестокости. Ведь это было правдой. Стоило мне чуть ослабить самоконтроль, и мной овладевал парализующий страх за мамину жизнь. Нашу небольшую флотилию рассеял сильный ветер, и мы очень быстро потеряли из виду корабль, на котором плыла графиня. Я каждый день молилась о том, чтобы он не затонул.
— Они могли войти в другой порт, — ответила я, усилием воли подавив очередной приступ страха.
— Возможно, — пожал плечами Эдуард и тут же воскликнул: — Смотри! — Он широким жестом указал на берег, над которым с отчаянными криками носились чайки и на котором нас ожидала толпа людей под гордо развевающимися флагами Ланкастеров. — Это все мое. Мое королевство и мой народ, и я не видел всего этого семь долгих лет. Взгляни, эта чудесная картина просто купается в солнечных лучах.
И в самом деле, бледное весеннее солнце заливало берег и море. Мне это тоже показалось добрым предзнаменованием. Я задвинула кровавые образы из своих снов в глубь сознания. Сегодня я должна была радоваться и ликовать.
— Я буду молиться за ваш успех, милорд. Быть может, нам следует за него выпить? — Я протянула ему нетронутое вино.
— Из тебя получится замечательная жена, — иронично протянул Эдуард и, хищно оскалив зубы в подобии улыбки, взял из моих рук кубок.
Он уже поднес вино к губам, как вдруг замер, опустил кубок и начал в него всматриваться.
— Нет уж, спасибо, — покачал он головой.
— Но почему, милорд? — растерялась я.
— Ты можешь меня отравить.
Это потрясло меня до глубины души.
— Вы и в самом деле так считаете?
Мне никак не удавалось привыкнуть к непредсказуемым перепадам его настроения. Неужели он до такой степени мне не доверяет?
— Ты вполне на это способна. — Принц поднял кубок высоко вверх и выплеснул его содержимое в волны. Мы оба смотрели, как рубиновая жидкость широким веером взмыла в воздух и каплями осыпалась в море. — Кто знает, на что ты готова пойти, если тебя попросит об этом Глостер. Не стоит рисковать, не правда ли, мадам принцесса?
Итак, Эдуард не забыл о моем предполагаемом преступлении. Но как смеет он обвинять меня в столь гнусном злодеянии?! Я почувствовала, как вскипает праведным гневом моя кровь.
— У меня и в мыслях не было покушаться на вашу жизнь!
— В самом деле? Как бы то ни было, я не собираюсь предоставлять вам такую возможность, мадам!
Не успела я дать волю возмущению, вызванному его обвинениями, как принц развернулся и отправился наблюдать за высадкой на берег, оставив меня наедине с моим гневом и невеселыми мыслями.
Глава двенадцатая
Я вошла в церковь аббатства, где уже началось пасхальное богослужение, через южные двери, к которым вела укромная тропинка. Беатриса не отставала, хотя и старалась быть незаметной.
Мы расположились в аббатстве Серн, хотя, как известила аббата королева, с Божьей помощью, мы не собирались задерживаться там надолго. Она уже познакомилась с острыми шипами розы Ланкастеров. Теперь королева вместе с сыном рассчитывала лицезреть ее роскошное цветение. Годы испытаний остались позади.
В моем сердце не было места ликованию. Как я могла чему-то радоваться, если о графине по-прежнему не было никаких известий! Я цеплялась за надежду на то, что ее корабль вошел в другой порт и что скоро мы воссоединимся. А пока я не могла ни есть, ни спать. Поэтому я ощущала необыкновенную слабость во всем теле и у меня кружилась голова.
Вслушиваясь в слова молитв, я надеялась ощутить в своей душе присутствие Господа и получить поддержку. Я увидела королеву и принца. Они стояли на коленях друг возле друга далеко впереди. Церемония шла своим чередом. Все вокруг казалось мне далеким и каким-то нереальным. Проникающие в большое восточное окно солнечные лучи играли на серебряных и золотых сосудах, на роскошном облачении аббата. Я почувствовала, как мое сердцебиение начало замедляться, и всем моим существом овладел покой. Вслушиваясь в размеренный голос священника, я ощутила прилив надежды. Все это было мне знакомо и неподвластно времени. В этот момент я верила, что мама жива и скоро прибудет в Серн. Все будет хорошо. Ну конечно же, все будет хорошо!
Ощутив прилив сил, я вознесла Господу горячую молитву.
Откуда-то из-за моей спины в церковь ворвался яркий луч света. Он подобно стреле пронзил полумрак, застигнув меня врасплох. Я обернулась и застыла, ослепленная этой неожиданной вспышкой. Западная дверь слегка приотворилась. В нее поспешно вошли трое мужчин, явно не принадлежащих ко двору Маргариты. Они прошагали мимо, удостоив меня лишь мимолетным взглядом и задев меня полами забрызганных грязью плащей. Пройдя через всю церковь, они остановились перед королевой, при их появлении поднявшейся с колен. Внимание всех присутствующих теперь было приковано к этой небольшой группе людей. Даже аббат умолк и обернулся к ним. Посланцы упали перед королевой на колени. Их беседа с Маргаритой длилась не дольше минуты, но мне показалось, что она растянулась на целую вечность.
За этим последовала лихорадочная активность. Фигуры зашевелились и задвигались, составляя новые узоры, подобно тому, как дыхание ветра морщит морскую гладь. Посланцы выполнили свою миссию и отступили назад. Хор умолк, как будто Господь поразил певцов немотой. Монахи, беспорядочно толкаясь, покинули свои места. Напряжение нарастало, отовсюду доносилось глухое бормотание и шепот. В центре всего этого замерли королева с принцем. Но вот они покинули свои места и направляются ко мне. Резкий от сдерживаемого волнения голос королевы разносится под древними сводами.