Невинная. Насильно твоя
Шрифт:
– Стучать, вообще-то, надо!
– Я не привык стучать в собственную спальню, Илана, и да, можешь не прикрываться. Я видел тебя голую, касался тебя, ласкал.
– Прекратите! Прекратите! – обрываю его, повторяю жесты, чтобы он понял, на что мужчина лишь довольно усмехается. Спокойно и в то же время, кажется, готов к нападению. Такой в любой момент придавит лапой, загрызет, разорвет на части.
Черт, почему я сравниваю Романа со зверем? Вероятно, из-за его волчьих глаз. Серых, блестящих, цепких, окутанных черными ресницами.
– Примерь.
Ставит пару пакетов на кровать, заглянув в которые я вытаскиваю комплекты белья. Белое и красное. Нежнейшее кружево, ткань полупрозрачная, явно безумно дорогая.
– Зачем? Я не просила.
– Это подарок. Ты любила носить такое белье, и особенно тебе нравилось, когда я разрывал его на тебе, а после мы занимались страстной любовью.
Его глаза блестят, а я на миг представляю эту картину, и тут же становится жарко.
– Хватит! Мне не нравится суть нашего разговора. Смените тему, пожалуйста, – резко обрываю и вижу, как Роман сжимает кулаки. Он недоволен, но сдерживается, словно не хочет показать то, что действительно чувствует сейчас.
– Ладно, прости, не волнуйся, я все еще даю тебе время, Илана. Наденешь белье, когда захочешь.
– Не захочу, не надейтесь!
– Захочешь, девочка. Скоро.
От его самоуверенности сводит скулы, а еще тянет внизу живота. Мой муж точно вожак стаи – слишком хорош, всегда первый и, конечно же, уверен в своей правоте.
Замираю, когда Роман начинает медленно расстегивать рубашку прямо предо мной, ничуть не смущаясь. О боже, а там есть на что посмотреть: широкие плечи, бронзовая кожа, красивый подтянутый мужской торс с просвечивающими кубиками и порослью черных волос на груди. Роман очень спортивен, будто не в офисе штаны просиживает, а гантели тягает каждый день и пресс отрабатывает регулярно. Дьявол, да он непростительно красив!
– Нравится? – усмехается порочно уголком полных губ. Черт, он заметил, что я пялюсь на него, тут же потупляю взгляд.
– Нет! Прекратите немедленно! Вы не могли бы переодеваться в другом месте? Не хочу видеть вас без одежды. Мне это не нравится. Пожалуйста.
Роман к этому моменту расстегнул полностью рубашку, но все же ее не снял, и хочу надеяться, что ради меня.
– Не надо меня смущаться, любимая. Мы это давно прошли.
– А с чего мы начинали? Вы толком не рассказали.
– Нечего рассказывать. Ты любила меня, а я тебя. Мы поженились, ты попала в аварию и потеряла память. Все.
– Как-то все очень просто. Так не бывает.
– Бывает.
Вот он говорит, а я все равно слышу двойной подтекст его слов. Нет, Роман не врет, но и как будто недоговаривает что-то очень важное, чего я понять не могу.
– Ты ничего нового не вспомнила?
– Нет.
– У меня есть вопрос.
– Какой?
– Как ты относишься к детям, Илана?
Его вопрос меня удивляет и вводит в какой-то ступор.
– Мне кажется, я не очень люблю детей. Мне нравится уединение и спокойствие в доме. Думаю, я хотела бы завести ребенка после тридцати и вначале построить карьеру.
– Понятно.
– А почему вы спрашиваете? Мы что, планировали ребенка?
– Нет, ребенка мы точно не планировали, – говорит серьезно, тогда как я чувствую себя какой-то улиткой, не догоняющей ни-че-го.
– Расслабься, Илана, и да, я буду спать в кабинете. Чтоб тебя не смущать.
Роман идет на выход, а я догоняю его в последний момент. Подхожу близко, шаг, второй, третий, беру его за руку.
Задираю голову потому, что я хоть не маленькая, но Роман все же очень высокий.
– Подождите, Ром.
– Что такое, птичка?
– Днем я хотела выйти за территорию погулять, но меня не пустили.
– И правильно сделали.
– В смысле? Я что, пленница здесь? Я не могу выйти в город, когда захочу?
– Не выдумывай, ты никакая не пленница, ты хозяйка дома. Пару недель назад ты не помнила своего имени, так что это для твоей безопасности, детка.
– А если мне что-то надо в городе? Я же не в тюрьме.
– Если тебе что-то надо, ты можешь попросить это у Влада, Валентины либо у меня. Тебя никто ни в чем не ограничивает, делай что хочешь в пределах этого дома. Я куплю тебе что хочешь, любые подарки привезу. Можешь составить список.
Нежно заправляет мне за ухо локон волос и целует в висок, осторожно привлекая к себе, точно хрустальную вазу. От этого становится безумно приятно. Я прямо чувствую, как Роман мною дорожит, хоть где-то внутри уже зародилось сомнение.
– Звучит красиво, но это называется золотая клетка.
– Раньше ты называла это браком, птичка.
Птичка. Сказал так ласково, и в то же время меня передернуло. Я это слышала уже, только не помню как и при каких обстоятельствах.
– Роман, можно задать личный вопрос?
Смотрю в его глаза. Да, в такие точно можно влюбиться без памяти. Красивые, опасные, холодные и в то же время манящие, как у зверя. Волчьи глаза, дикие.
– Ты можешь задать мне любой вопрос, девочка.
– Я нашла у себя на животе довольно крупный шрам. Что это было? Вы знаете, откуда он у меня?
Роман на миг поджимает губы, а после спокойно говорит:
– Ты перенесла много боли, шрам, конечно же, остался. Не переживай, ты здоровая, я рядом, и теперь с тобой все будет хорошо.
Вот он вроде и ответил, а я ничего не поняла, никакой конкретики, просто успокаивает.
Роман берет мою руку и нежно целует запястье, едва касаясь строгими губами нежной полупрозрачной кожи. Так интимно, что у меня приятно покалывает в животе, его прикосновения умелые, он знает, как я люблю, и сейчас я ему верю. Я верю в то, что мой шрам остался после аварии и другой причины его появления нет.