Невинная. Тройной соблазн
Шрифт:
Счастье на грани эйфории. Любовь на пороге одержимости. Желание, обжигающее саму суть.
И во всём этом я не теряла себя, своего желания стать ближе, и одновременно с этим спокойствия, словно я была тем самым непоколебимым маяком среди бушующего океана безумия чувств. Я была их якорем, держащем в этом мире, во всех мирах. В их жизни.
Это переполняло, но не душило. Наоборот, было очень приятным и тем самым, нужным, важным. Казалось, что я и не чувствовала никогда раньше, не дышала, не жила до этого момента. Мои ли это чувства? Или они принадлежали трём братьям? Не знаю, что они точно были.
И в этот момент я правда не могла отличить, где они, а где я. Это стало своеобразным знаком к началу действия.
Эдуард осторожно уложил меня на спину так, что оказался точно между моих ног. Всё его естество желало слиться со мной и на физическом уровне так сильно, что ждать дальше было уже опасно. И я этого хотела вместе с ним. Вместе с ними. Братья сейчас были словно одним единым организмом, хоть и в трёх телах.
Радион и Ян держали меня за руки одной своей, целую каждый пальчик, при этом вторые их руки лежали на плечах брата, заставляя их почти сливаться в этих местах. И когда я ощутила всем нутром, что время пришло, слияние их разумов и чувств стало полным, Эдуард одним слитым движением наполнил меня собой.
Боли не было. Было так сладко, что я невольно прогнулась в спине и не сдержала стона. Как же приятно было быть наполненной им. Нет, не так. Ими! Я чувствовала не только его, но будто на месте его был и Рад, и Ян. Я слышала их общий стон, с ними вместе стонало и радовалось пламя вокруг.
Первое движение было неимоверно нужным. Следом второй толчок, третий. Всё быстрее. Всё более жадно и властно. Но мне хотелось именно так. Хотелось, чтобы наслаждение не прекращалось, и оно заполняло каждую клеточку тела, оглаживало собой душу, даруя спокойствие и мысль: «Всё правильно, всё так и должно быть. Они часть тебя, ты часть их».
Когда же стало совсем невмоготу, кажется, я уже начала молить их. О чём? Я не знаю, просто звала их, просила. Хотелось рухнуть за грань, познать великое наслаждения, к которому меня подводили, но не давала даже прикоснуться. Пока движения братьев не стали жёсткими, резкими, почти животными. А особенно глубокий рывок просто вытолкнул меня к желанному.
Кажется, я кричала. За ослепительным чувством оргазма я ничего не слышала и не видела. Но чувствовала, как всё то пламя, что было вокруг нас, что бушевало в мужчинах, стало наполнять меня, каждый уголок тела, проникая к самой душе, обволакивая её в непроницаемый защитный кокон. А едва ему это удалось, из меня вырвался выдох облегчения, а сознание ушло в сон.
Я не чувствовала ничего, кроме этой неги. Плавала в самой её глубине, окутанная её нежностью и любовью. Что тело показалось мне невероятно тяжёлым, а постель холодной, когда сон начал отступать. И только что-то тёплое, что прижималось ко мне спереди и со спины, что обнимало даже ноги, согревало. Хотелось прильнуть к этому теплу и никуда не отпускать.
— Мы никуда не уйдём, Иса, — прохрипел надо мной голод одного из братьев. Кажется, это был Эдуард. — Но если ты продолжишь к нам так жаться, то мы продолжим то, на чём остановились, только в этом случае, придётся свадьбу отложить на завтра.
— Боюсь, на послезавтра, — вторил ему Радион.
— Да, после ночи с нами ей будет лень двигаться завтра
Лишь сейчас я поняла, что мы лежим абсолютно голые. А в голове тем временем всплывали воспоминания произошедшего. Стыдно ли мне было? Нет. Смущало? Нет, что удивительно. А вот в душ и туалет захотелось, да и мы так и не позавтракали нормально.
Мужчины словно уловили эти мысли, захмыкали. Радион оттолкнул Яна и сказал ему проследить, как принесут к нам ужин, пока он распоряжается на счёт торжества, а мы с Эдуардом купаемся.
— Ужин? — первое, чему я удивилась, открывая глаза, пока меня на руки брал старший из братьев, поднимаясь уже вместе со мной с кровати.
— Да, ритуал занял больше времени, чем мы предполагали, — поцеловал он меня в висок, почти дойдя до ванной. — Мы неосознанно его затянули.
— Ты слишком сладкая, малышка! — крикнул нам вдогонку Ян, выпихиваемым Радионом из комнаты.
Что они там дальше делали, я не знаю, дверь в ванную закрылась сама собой. Но я словно почувствовала всплеск силы одного из моих мужчин. А кто именно это сделал, поняла, когда он же и ответил на моё озадаченное выражение лица:
— Это чтобы нам не помешали, — хмыкнул Эд. — Я хотел кое-что с тобой обсудить, пока всё подготавливается.
— И что же? — если я и удивилась его серьёзному и решительному настрою, то виду не подала.
Эдуард поставил меня под душ, включенный его силой, и сам встал рядом. Кажется, меня сейчас начнут мыть, не давая это сделать самостоятельно. Да и что греха таить, была приятна такая забота, что уж говорить о самих прикосновениях мужчины.
— Во-первых, я… точнее все мы должны тебе признаться, что Эдуард, Радион и Ян — это не наши настоящие имена. Это вторые, которые мы используем здесь, в этом мире, чтобы местным было проще к нам привыкнуть, — сначала я думала, что что-то серьёзное скажет, аж вся напряглась, но потом это скорее заинтересовало. — И то, что ты привыкла к ним, мы просим прощения.
— Ничего страшного в этом нет, так ведь вы хотели как лучше и проще, — пожала плечами, а за ответ получился взгляд полный обожания, а ещё поцелуй в лоб. Только старший из братьев не сменил настроя, после продолжив:
— И всё же мы виноваты, что ты не знаешь наших настоящих имён. Мы представимся тебе в полной мере, как закончим с душем, — и тут же предложил выход. Руки его гуляли по моим, намыливая пену, перешли на плечи массируя и разгоняя кровь. И вот спустились на грудь, от чего разговор застопорился, а взгляд мужчины поплыл.
— А во-вторых? — пришлось брать всё в свои руки.
— Во-вторых, — голос его наполнился хрипцой, что у меня невольно ослабели ноги, пришлось ухватиться за его руки и прижаться телом к его. А он только и рад, прижав к себе и смотря точно в глаза своими невероятными, в которых до сих пор плескалась и ликовала тьма. — Во время ритуала ты стала нашей женой по нашим традициям, а мы — твоими мужьями. Официально. От ныне и до последнего пламени.
— До последнего пламени, — зачем-то повторила за ним, но это вызвало у него его больше прилива счастья, отчего муж захватил мои губы в жадном, пьющем поцелуе, выдохнув после прямо в них: