Невинно осужденный
Шрифт:
Так называемая "летняя резиденция" Дуррелля Вестона в округе Флатбум на лесистом острове Лонг-Айленд совершенно не походила на роскошное строение, и с прилежащими к ней двумя акрами земли, годными только под постройку, не могла называться дорогим имением. Сам дом был невелик и прост, причем выглядел так, словно в нем по целым годам никто не жил. Прежде всего, он настойчиво требовал новой окраски. Конюшня, отстоявшая футах в трехстах от дома и выходившая на другую улицу так же, как и сам дом, сильно нуждалась
Было часов одиннадцать утра, когда у подъезда "летней резиденции" Вестона позвонил какой-то молодой человек.
Управляющий, коренастый мускулистый мужчина средних лет открыл двери и пытливо вгляделся в пришельца.
Последний был типичный фат, казалось, только что сошедший с картинки модного или юмористического журнала.
На госте был надет кургузый, сшитый по последней моде, пиджак, комически-миниатюрный цилиндр и красно-желтые перчатки. Все, вплоть до щегольских ботинок, было, как говорят, "с иголочки".
В одной руке он держал трость с нелепым крюком вместо ручки, в другой – дымящуюся сигару. В левом глазу торчал монокль в широкой черной оправе и на длиннейшей шелковой ленте. Словом, стоявший теперь перед пожилым управляющим молодой человек, был самая настоящая "модная картинка".
– Э-э-э... – по обыкновению шутов, сюсюкая и растягивая слова, начал он, – послушайте, мистер Вестон дома? Мне... э-э-э было бы очень приятно...
Управляющий, чихнув от попавшего ему в нос сигарного дыма, повел посетителя в приемную, находившуюся на первом этаже, из прихожей направо. Подпрыгивая на носках, фат вошел в комнату, гримасничая, протянул управляющему свою визитную карточку и с комической важностью опустился на один из стульев.
Минут через десять в глубине комнаты внезапно распахнулась портьера, и на пороге появился Дуррелль Вестон так неожиданно, что, казалось, он рассчитывал на эффект своего появления.
Шут тотчас же вскочил с места и произнес:
– Я... э-э-э имею честь видеть... мистера Вестона?
– Да, – отозвался вошедший.
Перед смехотворным молодым человеком стоял крепкий широкоплечий мужчина с гладковыбритым лицом и коротко остриженными волосами. В общем, он производил не особенно симпатичное впечатление. Его серые глаза блестели под очками, как глаза хищного зверя, готового броситься на добычу.
– Очень приятно, – по-прежнему сюсюкая, поклонился шут.
Мистер Вестон молча смотрел на него.
– Что же вам угодно? – наконец проговорил он.
– Неужели моя карточка... э-э-э... которую я послал вам...
– Я получил ее, вот она.
– Она ничего вам не сказала? – поинтересовался шут.
– Ровно ничего, кроме того, что ее владельца зовут Альджерном Грюйтер Смис.
– Не правда ли... э-э-э поэтическое имя? – перебил говорившего молодой визитер.
– Не нахожу, – усмехнулся Вестон.
– Ну, конечно... э-э-э... это дело вкуса, – пожал плечами мистер Смис. – Позвольте представиться, я сыщик из Нью-Йорка, – расшаркался он.
Вестон широко открыл
– Вы сыщик? – удивился он.
– Да!.. Вам это кажется странным?
– Даже очень! Судя по наружности... – начал Вестон, окидывая сыщика ироническим взглядом с головы до ног.
– Никогда, милейший... э-э-э не судите по наружности, она чрезвычайно обманчива. Говорю это по опыту. Мне не раз приходилось под весьма почтенной наружностью... э-э-э вроде вашей... конечно, я говорю только так, к примеру, открывать отъявленных негодяев!..
Вестон вздрогнул.
– Я явился к вам по приказанию инспектора Мак-Глусски, чтобы посмотреть, что можно сделать с этой неприятной историей, случившейся с вашей очаровательной племянницей, которая так ужасно скомпрометирована. Я имел удовольствие видеть ее в главном полицейском управлении. Великолепный жучок... а, pardon, я хотел сказать мисс; я ею очарован. Во всяком случае, пренеприятная история, ужасно неприятная!
– Вы сыщик по призванию? – спросил Вестон, глядя поверх очков на сидевшего перед ним шута.
– Гм!.. как вам сказать... э-э-э... конечно, призвание великая вещь, но... Я никогда и не мечтал стать сыщиком... Мамаша предполагала видеть во мне юриста, так сказать... э-э-э... светило адвокатуры, однако, судьба перевернула всю мою карьеру вверх тормашками! И если я стал волей-неволей сыщиком, то больше по протекции, чем по призванию! Хотя не раскаиваюсь... э-э-э... профессия сыщика поразительно интересна! При этом должен вам сказать, что инспектор Мак-Глусски и мой начальник большие друзья и инспектор, собственно говоря, э-э-э... пляшет под мою дудочку!.. Хе, хе, хе!.. – весело рассмеялся мистер Смис.
Вестон терпеливо выслушал монолог "сыщика по протекции".
– Ну-с, и что же дальше? – спросил он.
– Дальше вот что, – многозначительно объявил мистер Смис. – Как только я увидел вашу племянницу, то сейчас же убедился, что она невиновна и упросил инспектора поручить это дело мне. Инспектор очень любезно согласился и даже обещал не подпускать к этому делу других сыщиков, чтобы, таким образом, я один имел счастье даровать золотую свободу вашей очаровательной племяннице.
– Инспектор Мак-Глусски поступил очень умно, – с трудом подавляя готовый вырваться смех, заметил Вестон.
– Не правда ли? Лучшего он сделать ничего не мог. Вы, конечно, мне поможете? Я построил себе одну теорию, блестящую теорию, поразительную теорию! Вы сами согласитесь с этим, когда услышите.
– Теорию? – переспросил Вестон уже серьезно. – Нельзя ли узнать, какую?
– Конечно, можно! Ведь вы же дядя этой очаровательной мисс. Моя теория проста, но убийственно верна. Все эти господа в полицейском управлении идиоты. Они обыскивали совершенно неподходящих лиц. Удивительно глупо!
Шут-сыщик сделал несколько затяжек сигарой, которую продолжал курить, не спросив разрешения.