Невинность и порок
Шрифт:
Джим передал поводья лошадей Тивертону и склонился над мертвецом.
Пуля попала бандиту прямо в сердце, и вся рубаха его пропиталась кровью. Селина отвернулась, когда Джим обыскивал карманы убитого и открывал маленький вещевой мешок, который был у него на плече.
— Несколько тысяч франков, сэр, двое золотых часов и дюжина колец, — доложил Джим.
— Мы оставим драгоценности в мэрии, — распорядился Квентин. — Без сомнения, за них можно получить вознаграждение. А про деньги, по-моему, упоминать не стоит.
— Конечно, нет,
Мужчины взобрались в седла, и маленькая кавалькада продолжила путь.
— Кто была эта леди? — спросила Селина.
Ей показалось, что Квентин некоторое время колебался, прежде чем ответить.
— Мадам Леони Леблан сделала себе имя, выступая на сцене, еще будучи чуть ли не ребенком. Начинала она в Париже, а затем объездила полмира. К тому же она невероятно удачливый игрок. — Он сделал паузу и добавил с нескрываемым восхищением в голосе: — Рассказывают, что в Гамбурге ее общий выигрыш составил больше полумиллиона.
Селина удивленно ахнула, а Квентин Тивертон продолжал:
— Дважды в Баден-Бадене она срывала банк, но деньги утекают у нее между пальцев, как вода.
— Она очень хороша собой, — тихо сказала Селина.
— Герцог придерживается такого же мнения.
— Они обручены?
Квентин улыбнулся наивности ее вопроса:
— Нет, разумеется, но их связь прочна и очень важна для них обоих. В пышных апартаментах мадам Леблан на бульваре Осман собрана коллекция безделушек и произведений искусства, которой завидует весь Париж.
— Ты считаешь, — робко задала очередной вопрос Селина, — что мадам Леблан… любовница герцога?
— Тебя это шокирует?
— Н-нет, — неуверенно ответила Селина. — Но она… так красива… так элегантна… И странно, что она не замужем.
— Она была замужем. Кажется, мужем ее был какой-то немец-фотограф, но он очень вовремя испарился.
Тивертон заметил изумленное выражение на лице Селины и мысленно обругал себя за то, что не удосужился солгать по поводу мадам Леблан. Лучше было бы не просвещать Селину по поводу этой дамы.
Однако, рано или поздно, Селине надо повзрослеть и узнать кое-что о реальной жизни, а о Леони Леблан он мог бы рассказать еще многое.
Умная, хитрая, очень амбициозная и непредсказуемая, она входила в первую десятку самых шикарных куртизанок Парижа. В отличие от большинства из них, она обладала не вздорным, а довольно легким характером и часто проявляла удивительную доброту. Главной ее чертой, дурной или хорошей — кто как считает, — было желание во всем достичь совершенства и любое дело довести до конца, за что она и получила среди мужчин своего круга прозвище Мадам Максимум.
Был ли в этом намек на ее настойчивость в достижении своих целей или на непомерную плату, которую она взимала за любовные услуги, — может, и так, но вернее всего прозвище имело отношение к количеству ее возлюбленных.
Один француз поделился своим мнением с Тивертоном:
— Леони — современная Нинон де Лакло. Но, мой друг, если вы поместите ее на вершину
Квентин Тивертон ясно понимал, что великий герцог Д'Амайл, гран-сеньор Шантильи, четвертый сын короля Луи-Филиппа, был самым влиятельным и самым для нее выгодным в череде ее прежних покровителей, тем более что ей удалось совершенно вскружить ему голову.
Он истинный джентльмен, и под его покровительством она могла чувствовать себя не только обеспеченной материально, но и занять достойное положение в свете.
Лучшие умы и все великие таланты Франции стремились попасть в число приглашенных на ее приемы.
Селине могло несколько повредить, в смысле репутации, если ее увидят в компании Леони Леблан, но, с другой стороны, благодаря знаменитой куртизанке девушка может познакомиться со множеством холостых мужчин, которые не очень жалуют скучные респектабельные дома.
Квентин также не сомневался, что аристократическая элита не потерпит в своей среде девицу с такой привлекательной внешностью, как у Селины, пусть и хорошо воспитанную и из приличной семьи, но без каких-либо источников дохода.
Поэтому, по мере приближения к Баден-Бадену, он все больше убеждал себя, что встреча с Леони и особенно с герцогом на лесной дороге и связанная с печальным происшествием для Селины была истинным подарком фортуны.
Эти люди, благодарные Тивертону за его решительное вмешательство, в состоянии многое сделать для Селины.
Он уже решил остановиться на первые сутки в «Стефани ле Бейн». Это был старейший, а также самый дорогой отель в Баден-Бадене. Тивертон отдавал себе отчет, что это ему не по карману, но селиться в «Стефани» было престижно, а следовательно, необходимо для осуществления его планов.
Казино ждало его, и, подобно всем игрокам, Квентин был убежден, что, сев за стол, покрытый зеленым сукном, он встанет из-за него богачом.
При въезде в живописный старинный городок, Селина притихла и замкнулась в себе. Мысли ее были целиком заняты Леони Леблан, и она с тревогой думала о том, как ей вести себя и как она будет выглядеть рядом с женщиной, чьи глаза сверкают ярче, чем все ее драгоценности, чье лицо и фигура — само совершенство, и к тому же явно обладающей острым умом, сильной волей и особым шиком, который далеко не каждой леди удается приобрести даже после долгого пребывания в высшем свете.
Селине мучительно не хотелось показаться на фоне ее серой мышкой, невзрачной и ничтожной.
«Я должна многому научиться у нее!» — мысленно дала себе клятву Селина, хорошо понимая, что задача эта неимоверно сложна.
Когда их проводили в роскошные апартаменты отеля «Стефани» и она развернула свой жалкий сверток с нарядами, печаль охватила ее.
В отчаянии Селина взглянула на свое белое платье, которое напомнило ей о совсем недавно пережитой трагедии. Оно было скомкано и помято, так как свертывала она его в спешке, и к тому же порвано.