Невинность и порок

Барбьери Элейн

— О чем ты говоришь, Стэн? — задала она ему тот самый вопрос, который он ожидал услышать.

— Ты прекрасно знаешь о чем. — Пожав плечами, Стэн Корриган взмахом крупной руки указал на кипу бумаг, разбросанных на рабочем столе. — Бессмысленно притворяться. У нас нет выхода. Как бы ты ни пыталась уверить меня в обратном, «Серкл-Си» не протянет больше года.

— Стэн, мы уже проходили через все это раньше.

— Верно.

Выкатив из-за стола свое инвалидное кресло, Стэн направил его в сторону девушки с той ловкостью, которую ему против воли пришлось выработать с тех пор, как

норовистая лошадь сбросила его на землю и он узнал, что никогда больше не сможет ходить. Вот уже три года прошло с того дня, но мучительные воспоминания о нем все еще не покидали Пьюрити, временами охватывая ее с такой силой, что она испытывала почти физические страдания. Стэн, такой сильный и несгибаемый, ее опора, ее поддержка…

— Ты слышишь меня, Пьюрити?

— Я откликаюсь на имя Бутс.

— А я буду называть тебя так, как мне угодно! И не пытайся сменить тему разговора!

Пьюрити через силу улыбнулась. Даже будучи беспомощным инвалидом, Стэн сохранил прежнюю проницательность и мог без труда разгадать любую ее уловку. Кроме того, он ни на йоту не утратил своего боевого пыла, и именно поэтому она никак не могла понять его постоянного пессимизма, когда речь заходила о финансовом положении ранчо.

— Пьюрити…

— Ладно. Говори то, что хотел сказать. Я тебя слушаю.

Стэн сделал паузу. Глядя на него, Пьюрити с болью в сердце отметила, как он изменился за последние три года. Стэн заметно похудел, его волосы окончательно поседели. Некогда широкие плечи поникли, грудь, на которой она так часто прятала свое лицо в поисках утешения, утратила былую мощь, а сильные руки теперь время от времени начинали подрагивать. И это еще не было самым худшим. Бледность Стэна, выступавшие скулы, которые лишь недавно стали заметны на его таком милом, знакомом с детства лице, не говоря уже о темных тенях под глазами, внушали девушке опасения. Правда доктор Уильямс заверил ее, что причин для беспокойства нет, и все же…

— Ты, кажется, сказала, что готова меня выслушать?

Пьюрити нахмурилась.

— Да.

Стэн начал издалека, не скрывая своего скептицизма:

— Ты ведь знаешь, как обстояли дела на ранчо, когда я нашел тебя?

— Ты едва сводил концы с концами, тогда как «саквояжники» [5] и им подобные захватывали участки земли по всей округе.

— Верно. Видишь ли, все дело в том, что мне так и не удалось окончательно встать на ноги. — Стэн снова сделал паузу, после чего криво усмехнулся. — И, судя по всему, уже никогда не удастся, даже в прямом смысле слова.

5

Так называли северян, прибывших в южные штаты после окончания Гражданской войны в целях наживы.

— Я знаю об этом, Стэн.

— Нет, не знаешь. — Выражение лица Стэна вдруг смягчилось. Он жестом указал ей на стул рядом с собой. — Подойди ко мне, дорогая, и присядь, я хочу тебе все объяснить. — Он подождал, пока она уселась, затем продолжил: — Мне нет нужды вспоминать, что нам пришлось преодолеть за эти годы, так же как и объяснять тебе, сколько

усилий каждый раз требовалось, чтобы протянуть от одной весны до другой, не опасаясь, что банк заберет у нас имущество. Достаточно сказать, что, как только я начал надеяться на лучшее, эта проклятая лошадь сбросила меня и мне отказали ноги.

— Но ведь я заняла твое место!

— Верно. И ты отлично справлялась со своими обязанностями. Черт побери, во всем Техасе не найдется погонщика, который сумел бы тебя превзойти. Но многое от тебя не зависит.

Пьюрити хранила молчание.

— У нас слишком большие долги. Да и карантин, наложенный на наше стадо, здорово урезал доходы. Перегон скота в прошлом сезоне принес недостаточно денег, чтобы выбраться из ямы, в которой мы оказались. — Стэн указал на кипу бумаг, разбросанных на столе. — Это все счета, дорогая моя. Тут нет ни моей, ни твоей вины, однако нам при всем желании не оплатить их полностью.

— Банк продлит нам кредит.

— Думаю, что нет.

— Я попытаюсь договориться.

— Я уже пробовал.

Пьюрити кивнула:

— Ко мне прислушаются.

Стэн натянуто улыбнулся.

— Ты имеешь в виду, что Роджер Норрис прислушается к тебе, потому что положил на тебя глаз?

Пьюрити невольно поморщилась.

— Да.

— Хочешь уговорить его попросить отца предоставить нам небольшую отсрочку, не так ли?

Взгляд светлых глаз Пьюрити был прикован к Стэну.

— Если понадобится.

— А что, если он захочет жениться на тебе?

— Жениться на мне? — Пьюрити даже вздрогнула от этой мысли.

— Вполне возможно.

— Я вообще не собираюсь выходить замуж, — заметила она, — потому что не имею ничего общего с жеманными, вечно взмахивающими ресницами и виляющими бедрами городскими девицами, у которых на уме нет ничего более важного, чем последний модный журнал или недавно прибывший в город кавалер! И уж тем более я не позволю какому-нибудь типу надеть мне на палец кольцо и потом думать, будто он вправе мной распоряжаться. Да ведь это то же самое, что вдеть мне кольцо в нос!

— Каждая женщина должна рано или поздно выйти замуж.

— Почему?

— Потому что… потому что иначе ее жизнь не будет полной.

— Кто это тебе сказал?

— В этом не было нужды.

— Но ты почему-то не женился.

— Я же не женщина!

Пьюрити состроила гримасу.

— Ты сам сказал, что я ни в чем не уступлю любому мужчине в Техасе.

— Но из этого не следует, что…

— Это значит, что мне вовсе не обязательно выходить замуж.

— Пьюрити… дорогая моя… — Стэн взял девушку за руку, его взгляд был спокойным. — Ты же понимаешь, что я не вечен.

Пьюрити почувствовала внезапное раздражение.

— Не смей так говорить!

Стэн еще крепче сжал ее руку.

— Твоя семья погибла при разливе реки. — Девушка протестующе покачала головой, но он не обратил на это внимания и продолжил: — Когда я умру, ты останешься совершенно одна. А если я лишусь ранчо…

Пьюрити выдернула руку и поднялась с места, почувствовав внезапную дрожь в коленях.

— Я устала от этого разговора.

Явно раздосадованный тем, что не может последовать ее примеру, Стэн проворчал: