Невинность и порок
Шрифт:
— Жаль, что я об этом не знала, — вздохнув, прошептала Пьюрити.
— Я тоже сожалею об этом, но одно мне ясно, даже яснее, чем когда-либо прежде.
Пьюрити ощутила на себе всю силу взгляда его зеленых глаз, что когда-то смотрели на нее с холодной враждебностью, почувствовала тепло его крепкого тела, некогда прижавшего ее к земле своей тяжестью. Ей приятно было ласковое прикосновение его пальцев, которые однажды ночью схватили ее за волосы, и она с радостью и трепетом услышала низкий голос любимого:
— Я люблю тебя, Пьюрити.
В душе девушки все запело, а Касс
— Не важно, кто тут прав, а кто нет. Все равно ничего не изменить, а я не хочу тебя потерять.
Касс наклонился к ней, и она ощутила тепло его поцелуя, долгого и страстного.
Внезапно отстранившись от нее, прерывисто дыша, Касс произнес всего три слова, полных любви. Они окрылили ее и вернули надежду. Вся красота и богатство мира сейчас заключались для нее в одной простой фразе:
— Нам пора домой.
Эпилог
Джо Барнс, капитан техасских рейнджеров, перечитал телеграмму, полученную им несколько дней назад. Это был рослый мужчина с пышными седеющими усами и загорелым лицом, покрытым морщинами, свидетельствующим о том, что ему много времени приходилось проводить под открытым небом. Услышав за дверью кабинета звук знакомых шагов, он обернулся. Ждать пришлось недолго. Раздался негромкий стук в дверь, она отворилась, и на пороге появился высокий человек.
— Вы как раз вовремя, — обратился к нему Барнс. Высокий рейнджер нахмурился:
— Я только вчера вернулся из Сан-Антонио. На пару недель раньше срока.
— Вас здесь не было уже несколько месяцев. Сами понимаете, что у преступников не бывает выходных.
— Я тоже не брал себе выходных.
— Знаю. И как у вас дела?
— Прекрасно.
— Что ж, тем лучше, потому что у меня есть для вас поручение.
Великан покачал головой.
— У меня еще не кончился отпуск.
— Это дело не терпит отлагательства. — Капитан Барнс взял в руки телеграмму. — Сообщение поступило от одного молодого человека по имени Касс Томас. Тут не слишком много сказано о том, что именно случилось, но если этот парень просит о помощи, можно не сомневаться, что она ему необходима.
— Пошлите кого-нибудь другого.
— Все уже заняты.
— Мне нужно уладить кое-какие дела, прежде чем вернуться на службу.
— Я прошу вас об этом… как об одолжении. Сам бы занялся этим делом, но не могу уехать прямо сейчас.
Капитан внимательно смотрел на человека, стоявшего напротив него, ожидая его ответа. Для него не было ничего удивительного в том, что при одном виде этого рейнджера люди невольно испытывали страх. Он был очень высок и крепко сложен, а его темные глаза, казалось, видели окружающих насквозь. Именно поэтому Барнс считал его одним из лучших работников, когда-либо служивших под его началом.
— Итак? — не отступал капитан.
После минутного колебания рейнджер ответил:
— У меня еще осталось немного времени от отпуска.
— Вы можете взять его, как только разберетесь с делом Томаса.
— Ладно.
Капитан Барнс вручил ему телеграмму.
— Это все, что у вас есть?
— Да.
Как только великан закрыл за собой дверь, капитан Барнс улыбнулся.
Барнс коротко рассмеялся. Если на свете и существовал мужчина, способный с ней справиться, то это был Уэс Хауэлл. Он, как и его отец до него, по праву считался самым рьяным стражем закона из всех тех, кого капитан знал в своей жизни.
Внутри вигвама было тихо. Стоя неподвижно в своем теплом и уютном жилище, Шепчущая Женщина осмотрелась вокруг. Запасы продовольствия были вполне достаточными, к ее одиночеству все относились с уважением. Однако вигвам был пуст, и так же пусто было у нее на сердце.
Боль в груди Шепчущей Женщины усилилась. Она не видела своего горячо любимого мужа так долго, что уже потеряла счет дням, а ночи без его объятий были наполнены томительной тоской.
Она могла лишь надеяться, что среди дыма, заполнявшего вигвам Пятнистого Медведя, женщина Бледнолицего Волка нашла именно тот ответ, который искала, ибо искать своих родных без всякой надежды когда-либо обрести их — настоящая пытка.
Ждать возлюбленного, который в этот миг лежал в объятиях другой женщины, было выше человеческих сил. Не в состоянии больше выносить столь тягостные мысли, Шепчущая Женщина вышла из вигвама и бросила взгляд на полуденное небо. Ее охватило чувство беспросветного одиночества. Парящий Орел погиб, Бледнолицый Волк разлучен с ней обстоятельствами, муж вернулся к другой. Теперь она была матерью, у которой нет сыновей, женой, у которой нет мужа.
Вдали показался верховой, и размышления Шепчущей Женщины прервались. Она знала, что воображение часто зло шутило с ней, заставляя видеть в каждом всаднике мужа.
Взгляд Шепчущей Женщины задержался на приближающемся ездоке. Да, его лошадь была точно такой же, как и у Джека, и посадка ничем не отличалась от его посадки. Тот же наклон головы… широкие плечи…
Шепчущая Женщина старалась побороть растущее волнение, а человек тем временем приближался. Усилием воли индианка заставила себя не двигаться с места, пока черты его лица не стали видны более отчетливо. Наконец она поняла, что не ошиблась. Да, это был он.
Понадобилась вся ее выдержка, чтобы оставаться спокойной, несмотря на охватившую ее радость. Наконец Джек осадил лошадь и спешился. Когда он подошел к ней, она увидела в его пристальном взгляде радость, смешанную с болью. Джек обнял ее и произнес те самые слова, которые она так долго хотела от него услышать:
— Дорогая, я приехал, чтобы забрать тебя домой.
Настала ночь. Приземистая брезентовая палатка наполнилась теплом двух тел, слившихся воедино.
Плоть к плоти, жар к жару, Пьюрити обвила руками шею Касса, чуть приоткрыв губы. Она почувствовала, как его поцелуй стал еще крепче, и наслаждалась им. Его рука гладила ее волосы, а она теснее прижималась к нему.