Невинность по контракту
Шрифт:
— Я никогда не привыкну к тому, что ты снова будешь меня трогать, чудовище.
Тигран повернул голову в мою сторону и посмотреть не мигая:
— Ты была бы не против течь и стонать, извиваться на моем члене довольно, на потеху кому-то? Устроила бы шоу на потеху.
— Я бы отказалась. Ты не оставил мне выбора уйти.
— Тогда от тебя бы просто избавились или чего похуже… Меня застали врасплох и пришлось действовать именно так. Все, больше мы эту тему не поднимаем! — заявил так,
А я… Я всего-то в первый раз ему высказалась и то не до конца. Возмущение с головой меня захлестнуло.
— Только один вопрос: когда развод?
— В моей семье разводы не приняты.
Чтоо?!
— А как же я… Моя личная жизнь… Мои… Мои отношения.
— Я — твоя личная жизнь и твои единственные отношения. Захочешь мужской ласки, приходи, с лихвой компенсирую неудобства.
Глава 30
Глава 30
Тигран
В ответ на мое предложение Малая повернулась и посмотрела на меня с таким презрением во взгляде, что я мог бы провалиться под землю, если бы дал шанс совести управлять собой.
Да я бы… сгорел…
Сгорел и кучкой пепла предпочел покинуть машину, смешавшись с грязью. Но вот беда, я давно научился только слушать голос совести, но поступал так, как выгодно мне.
Грызла, сука старая, еще не сдохла окончательно, но я устойчивый, пусть грызет.
Иногда слушать голос совести даже полезно, чтобы не заигрываться слишком сильно и помнить о границах. Сверху иногда берегов не чувствуешь вообще, но забывать о них не следует.
Для себя, прежде всего, не для кого-то.
— Какой ты гадкий. Думаешь, что после содеянного я обращусь к тебе… К ТЕБЕ за порцией удовольствия? Тьфу! Никогда и ни за что.
— Никогда не говори никогда. В курсе? Это не просто избитая фраза. Жизнь непредсказуемая. Не знаешь, каким боком может повернуться и как придется изворачиваться.
— По части изворотливости тебе явно нет равных, — вздернула свой хорошенький носик Маша и отвернулась. — Во всем остальным ты отстаешь.
Наш диалог заставил мою кровь бурлить.
Приятное тепло пробежало вдоль позвоночника, мурашки собрались в районе затылка. Нравилось мне с ней… даже колкостями обмениваться. И ведь как сладко бы было, не будь того случая в ресторане. Но иначе я поступить не мог, и как я задолбался повторять это самому себе, чтобы не испытывать горечь.
Не мог, и точка.
Хватит сожалеть!
Сожалеть о содеянном вообще не в моих правилах. Я действую, осознавая, что несу ответственность и несу ответственность
Точка.
И ведь поди же ты… Сожалел, что ли?
Знала бы девчонка, как у меня нутро кипело…
Или лучше не знать.
Сам не знаю, что в этой ситуации лучше.
Она явно не настроена на мирные беседы. Я даже немного рад, что она реагирует именно так. Было бы хуже, если бы она меня тупо игнорировала или…
Был и другой вариант — если бы девчонка принялась кутить, живя на широкую ногу. Приятно нутро грело, что количество нулей малышку не толкнуло во все тяжкие. Мало ли? Я за свою жизнь много раз видел, как самые правильные и утонченные девочки становились блядями раскрепощенными за несколько точек соприкосновения с миром роскоши и больших возможностей.
Маша в этом плане показала себя с другой стороны.
О деньгах и возможностях ей рассказали, но Малая жила так, будто их не было в ее жизни. Что она там крохи отщипнула, не считается даже…
Поэтому когда она начала ерничать, я весь встрепенулся, будто в пресное блюдо прыснули ароматной заправкой, и ингредиенты раскрылись в полной красе.
— Отстаю, говоришь… — обратился в ее сторону. — И по каким критериям?
— По всем!
— Это не ответ, — возразил я. — Конкретнее.
— Все позитивные качества у тебя либо отсутствуют, зато отрицательные — в топе. Ты абсолютное зло.
— Я нравлюсь людям.
— Антихрист тоже обаятельный и говорил сладко, — заявила Малая, на что я чуть не поперхнулся.
Сравнить меня с этим. Я и не подозревал, насколько сильно она меня недолюбливает! Неужели настолько!
— Слишком абстрактно. Юношеский максимализм играет в крови.
— Да, наверное. Вас, стариков, мне не понять.
Фиаско!
Старым меня еще не называли. Ко всему прочему, я точно знаю, что сыкухи по мне с ума сходили, даже на пару лет младше, чем Машка, и те засматривались, а она….
Вибрация прошла по телу.
— Старый? — переспросил, приблизившись. — Еще скажи, немощный.
Маша застыла, глаза расширились, зрачки дрожали.
— Не… Не приближайся.
— Боишься? — обдал дыханием ее лицо.
— Мне противно и страшно. Отодвинься… — повторила обескровленными губами. — Отодвинься! — закричала звонко, ударила меня кулачками по плечам, отталкивая. — Уйди… Уйди!
Через секунду из ее глаз брызнули слезы.
Надо было отодвинуться, но я сгреб ее в охапку и прижал лицом в грудь, удерживая.
Дверь распахнулась, я цыкнул, присутствующие испарились, поняв, что сейчас мне нужен тет-а-тет. Маша плакала и бранилась, пытаясь вырваться. Ох, черт… Ее слезы, как кислота концентрированная, стекали по моему сердцу.