Невинность в жертву
Шрифт:
От мужа своей сестры.
Но я сама сейчас замужем!
Что же делать?
Как сказать Эдуарду?
Не представляю, во что выльется данная ситуация.
Эдуард прищуривается, сканируя меня внимательным взглядом. Он будто догадывается о моей тайне, ведь его глаза становятся злыми и холодными.
— К-как ваши отношения с с-сыном?
— Давид поганец! Все настроение мне вчера испортил, прости, детка было не до тебя.
— Он уехал?
— Мы погрызлись как две псины, в итоге Давид решил остаться. Думаю, он приехал,
Да уж.
А я теперь для его единственной крови враг номер один.
Давид меня ненавидит. По его злющим глазам было видно, как он мечтает меня в грязь швырнуть, задавить там и растоптать.
— Ты выглядишь нездоровой. Бледной, исхудавшей. Плохо ешь и тебя рвет! Всё-таки я вызову врача.
Мужчина разворачивается, чтобы выйти из спальни, но я его решительно останавливаю.
Я должна все рассказать.
Нам надо развестись.
Какой теперь брак, если я жду ребенка от другого? Да еще и сынок вдруг нарисовался, он не успокоится, пока не решит проблему. Эта проблема — я. Вдруг он примет что-то нехорошее, чтобы от меня избавиться. Это ведь очевидно.
— Стойте!
Эдуард замирает, напрягаясь.
— Я… я не больна вовсе.
Плавно оборачивается, щурясь.
Вижу, как его густые, седовласые брови сошлись в одну линию. Страшно… Но я должна перешагнуть через свой страх, потому что я не виновата, я не знаю как так вышло! Я ведь таблетки пила, но они не сработали. И я всего лишь спасала сестру.
— Я беременна.
— Что ты сказала? Мне послышалось? — старик сует палец в ухо, болтая им в ушной раковине. — Повтори.
— Я беременна.
Протягиваю руку вперед — на ладони лежит доказательство.
— С ума что ли сошла?! От кого? Признавайся! — брызжет в лицо слюной, зверея от ярости. — От кого залетела?
Из глаз брызгают слёзы, когда Эдуард впивается своей шершавой клешней в моё запястье. Встряхивает.
Накрываю рот ладонью, сдерживая рваные рыдания.
— Я не… я…
— От Айдарова? Муженька твоей сестрички-близняшки?!
Сглатываю.
Он делает мне больно своей хваткой.
Не могу и слова выдавить в своё оправдание.
— Молчишь, да? Изменщица проклятая! Так я и думал! Догадывался. Одной девки ему мало, так он решил еще и на мой цветочек посягнуть?
— Вы неправильно поняли… это в-вышло случай…
— Молчи!
От хлёсткой пощечины закладывает уши.
— Я так просто этого не оставлю! Я заботился о тебе. Приютил защиту дал, подарки дорогие дарил, а ты как мне отплатила?
Я оседаю на полу, проваливаясь в аффект.
Ненавижу его!
Ненавижу то, что должна быть женой нелюбимого мужчины!
Я совершила ошибку.
— Ну ничего, ничего… Мы ничего, никому не скажем. Ты еще получишь своё наказание! — старый пень бормочет что-то себе под нос, наматывая круги по комнате. — Благо в наши дни такая проблема легко решается!
— На что в-вы намекаете? — держусь за опухшую щеку, сидя на полу.
— От ребёнка мы избавимся и забудем об этом инциденте, словно его никогда не было. Завтра утром отвезу тебя на аборт.
— Нет! — дергаюсь, но мужчина с силой хлопает дверью и запирает ее на замок.
Молочу кулаками уже минут двадцать, в кровь их сбиваю, голос осип, я теряю силы, но ко мне никто не приходит.
Замираю, пересохшими губами хватаю воздух и глотаю слёзы. Руку на низ живота кладу и всхлипываю ещё жалобней.
Там человечек, внутри меня ребёночек.
В это трудно поверить, но это правда.
Неужели Эдуард правда это сделает?
Вырежет из меня маленького кроху, живого человечка?
Лишит крохотное создание жизни.
Ради чего?
Ради своей одержимой и больной тяге ко мне?
Потому что считает, что я его собственность, к которой нельзя прикасаться никому, которая теперь навсегда должна принадлежать только ему.
Нет, я не думала, что он такой конченный мерзавец, ведь мы хорошо общались и хорошо ладили.
До тех пор, пока Эдуард не забыл принять свои таблетки.
Я окончательно выдыхаюсь.
Он поступает неправильно…
Отвратительно.
Щека очень болит, но на сердце больней.
Подхожу к окну, замираю напротив него.
Действую от отчаяния!
Я не стану убивать своего ребенка. Я должна бежать! Должна добраться до Рустама и всё ему рассказать. Зная его жесткий, ледяной характер, возможно и он тоже пожелает избавиться от проблемы, но у меня нет выбора. Нужно рискнуть.
С этими мыслями я забираюсь на подоконник, открываю окно, делаю шаг в холодную и дождливую темноту…
Холодный ветер задувает в уши, безжалостно бросает пряди волос в стороны, приподнимает платье. На голову и продрогшее тело обрушиваются первые капли дождя.
Я трясусь, стараюсь не смотреть вниз, но по небольшому выступу двигаюсь точно к своей цели. Мне осталось немного. Там, через два окна, есть пристройка, а рядом с ней дерево. Я верю, что по нему смогу спуститься вниз, а дальше… будь, что будет.
Главное не смотреть вниз, держаться крепче и ступать осторожно.
Я добралась до окна, створки которого немного приоткрыты. Там горит свет. Кажется, это кабинет Эдуарда.
Мерзкий шакал!
Он не получит больше ни меня, ни ребенка. Лучше умру от голода и холода, где-нибудь в лесу, чем стану игрушкой этого больного маразматика.