Невинные дела (Худ. Е. Капустин)
Шрифт:
"Итак, — рассуждал Уайтхэч, — нападение на мою лабораторию инсценировано полицией или правительством, на завод Ундрича — тоже, а что, если и исчезновение Чарли — дело тех же рук?" Несмотря на все выложенные газетами доказательства, на их статьи, распространенное ими фото Грехэма у здания коммунистической партии, Уайтхэч не верил в бегство Грехэма. Зачем? Чтобы бежать в Коммунистическую державу? Да, он сочувствует коммунистам, но бежать — нет, этого он не сделает! Уайтхэч вспомнил свой последний разговор с Чарли. Когда Уайтхэч с насмешкой спросил его, не собирается ли
Уайтхэч любил Грехэма своеобразной любовью — это был единственный человек, к которому он испытывал чувство, столь необычное для себя, что сам стеснялся его. Он мысленно негодовал на Чарли за его увлечение всеми этими наивными идеями о гуманном назначении науки, но, странно, он меньше любил бы его, если бы Чарли, подобно ему самому, проявлял равнодушие к этим вопросам.
Где же Чарли? Жив ли он? Или его скрывают те же, кто устроил налет на его лабораторию и пожар завода Ундрича? С таким вопросом ни к кому не обратишься…
Вскоре после "нападения" на лабораторию его вызвал к себе президент Бурман.
— Поздравляю вас, профессор, — сказал президент, как обычно изобразив на своем совином лице самую любезную улыбку. — Сердечно рад, что вы избежали участи своего коллеги Ундрича.
"Комедиант!" — подумал Уайтхэч и молча поклонился.
— Изобретение Ундрича для нас безвозвратно потеряно, — продолжал Бурман.
"Лицемер! Комедиант!" — внутренне раздражаясь, снова подумал Уайтхэч.
— Но Грехэм… другое дело… — неопределенно сказал президент.
— Газеты сообщают, что обыск, произведенный у Грехэма после его исчезновения, не дал результатов, — осторожно заметил Уайтхэч.
— Да, газеты вынуждены были так сообщить, — согласился Бурман. — Такую информацию им дали. Вы понимаете: в интересах обороны… Но в действительности кое-что найти удалось…
— Позвольте: газеты сообщали, что при обыске присутствовал Чьюз.
— Записи зашифрованы. Очевидно, Чьюз не обратил внимания.
— Чьюз?! — воскликнул Уайтхэч. — Уж слишком это было глупо!
— Ну, не знаю, — с досадой сказал Бурман. — Может быть, записи нашли позже. Да что вы? Неужели воображаете, что я вмешиваюсь во все эти мелочи? Мне доставили, и я подумал, что это может заинтересовать вас. Вот…
Бурман вынул из стола пачку бумаг и положил перед Уайтхэчем. Это были фотокопии. Уайтхэч глянул на первую страницу и узнал: общий шифр его, Грехэма и Ундрича. Сдерживая волнение, он быстро перелистал. Сомнений не было: он держал в руках записи Грехэма.
— Посмотрите, профессор, — любезно говорил Бурман, но Уайтхэчу казалось, что за этой любезностью кроется злорадная ирония. — Посмотрите… Возможно, пригодится…
"Мерзавец! Провокатор!" — со злобой думал Уайтхэч, но записи взял и даже улыбнулся.
— Я просил бы вас не задерживать, профессор… — в спину уходящему Уайтхэчу сказал президент.
Уайтхэч мчался на машине в свою лабораторию. Записи лежали во внутреннем кармане пиджака и жгли грудь. Несколько раз он порывался вынуть их, рассмотреть, но сдерживался… Итак, они украли… украли…
Уайтхэч приехал к
Уайтхэч склонился над столом и стал быстро перелистывать записи. Пока старое, старое, вместе записывали… Дальше, дальше! Ага, вот… Собственная запись Грехэма… Какое совпадение: Чарли двигался тем же путем… А вот новое, совсем новое… Нет, Чарли выбрал другой путь… Боже мой, как просто и оригинально!.. Почему же Чарли мог, а он, Уайтхэч, не мог, не догадался, не понял? На мгновение от обиды на несправедливость судьбы делается темно в глазах, буквы расплываются… Но вот он снова хватает записи, вгрызается в них острым взглядом, рассматривает чертежи…
Уайтхэч очнулся поздно ночью… Все прочитано… Секрет открыт… От волнения у него дрожат руки, кружится голова… Он открывает дверь кабинета. Секретарша ушла, никого нет… Он залпом выпил стакан воды…
Весь следующий день он не выходил из кабинета. Ему казалось, что, едва он покажется, по его лицу поймут, что именно случилось. Записками через секретаршу он распорядился доставить ему нужные материалы, подготовить приборы. Под вечер он прилег в кабинете на диване и заснул тревожным сном. В полночь проснулся и бросился к часам. Пора! Все ушли, осталась только охрана…
Он прошел в лабораторию…
Секретарша, как обычно, пришла первой, в десять часов утра. Затрещал телефон. Требовали профессора. Да, сейчас же! От президента… Как, профессор еще не пришел? Но дома его тоже нет. Хорошо, сообщить, как только придет.
К одиннадцати стали сходиться сотрудники лаборатории. Главный зал лаборатории был заперт. Профессор работает! Один работает, всю ночь работал…
Около полудня Уайтхэч вышел. Глаза его запали, лицо похудело, черты стали еще более резкими, острыми. Так измениться за одну ночь! Он ничего не сказал, и никто не посмел беспокоить его вопросами.
— Звонили от президента, — сообщила секретарша.
— Соедините, — распорядился Уайтхэч.
— Хорошо, сейчас приеду, — говорил он через минуту в трубку.
Итак, секрет открыт… почти открыт. Уайтхэч сделал то же, что и Чьюз: крысы и мыши под воздействием лучей моментально погибали. Конечно, этого недостаточно для военного применения лучей. Но попытка усилить эффективность их действия пока не удалась. Работа Чарли как-то странно обрывается… Может быть, он дальше не пошел? Однако он сказал тогда, что лучи открыл. Конечно, если ставить себе ту же цель, что Чьюз, она достигнута: микробов лучи уничтожают. Но ведь в своей лаборатории они искали лучей, которые уничтожают людей… Странно… Не мог же Чарли считать это завершением работы…