Невинные убийцы. Как три обычные девушки стали кошмаром для нацистов и героями Второй мировой
Шрифт:
Голландские фашисты, члены NSB, приветствовали их криками «зиг хайль!» и выбрасывали вверх руки в салюте. Женщины из толпы бросали танкистам цветы; один из этих рычащих, дымящих монстров остановился прямо напротив Трюс. Немецкий солдат откинул крышку люка, чтобы выглянуть наружу, и в этот момент она заметила кровь на гусеницах танка; красное пятно не укрылось и от других голландских патриотов на площади. Один из них закричал: «Убийцы!», – остальные подхватили его возглас, и тогда полиция принялась разгонять толпу.
Трюс пришла домой в мрачном настроении. «Эти отбросы добрались до нас», – сказала она семье и двум их еврейским постояльцам, когда села дома за обеденный стол [22] .
Глава 2
Харлем,
22
Toen niet, nu niet, nooit, pp. 23–24.
Его сердцем стала огромная готическая церковь, Гроте-Керк, расположенная на мощенной булыжником рыночной площади. Возвышающаяся подобно оплоту веры среди рыночного шума и суеты церковь, заложенная в первые годы XIII века, пережила немало реноваций, трансформаций и религиозных восстаний. Изначально она была католической и именовалась в честь Святого Баво, который, по легенде, спас Харлем от нападения кеннемеров – племени, жившего на побережье. В период реформации в XVI веке церковь стала протестантской. Она славилась своим гигантским органом, который до XVIII века являлся самым большим в мире и на котором играли Мендельсон, Гендель и десятилетний Моцарт в 1766 году [23] . Один из величайших художников золотого века голландской живописи, Франц Халс, уроженец Харлема, похоронен под каменными плитами этой церкви вместе с другими знаменитыми горожанами.
23
Википедия, «Харлем».
Харлем лежит у западной границы Амстердама. С приходом железных дорог в Западную Европу в XIX веке путь от одного муниципалитета до другого стал занимать не больше двадцати минут – примерно столько же, сколько на велосипеде, который для голландцев стал основным средством перемещения с начала XX века.
Большую часть богатой и уникальной истории Голландии Харлем рос и процветал. Он был построен, как и все Нидерланды, в низине близ побережья. В Cредние века его основными источниками дохода были текстиль, корабельные перевозки и пивоварение. Город пережил несколько пожаров, эпидемию чумы, которая вспыхнула там в 1378 году и унесла почти половину населения, а также длительную осаду испанской армии в XVI веке.
Тюльпаны стали появляться на полях вокруг Харлема в следующем столетии, и очень скоро город стал эпицентром безумия, разгоревшегося вслед за этим. В период «тюльпановой лихорадки» луковицы тогда еще экзотического цветка (в Европу он попал из Турции, а туда по торговым путям из Центральной Азии) продавались на первых в истории человечества фьючерсных рынках. В 1630-х редкие и драгоценные луковицы покупали за суммы, равные цене нового дома. Большого дома. Рынок в Харлеме вырос вокруг множества таверн, которые строились в городе для приема приезжих. Недавно вырытый канал, первый буксирный канал в Голландии, связывал Амстердам с Харлемом паромами, которые тянули по реке. Купцы заседали в полных дыма городских тавернах – курение трубки было давней привычкой голландцев, – выпивали и торговали луковицами до самого рассвета [24] .
24
См.: Mike Dash, Tulip Mania. New York: Crown Publishers, 1999, pp. 135–140, где приводится любопытное описание таверн в Харлеме в период лихорадки.
Тюльпаны остаются важной составляющей экономики Харлема
К северу от Харлема, вдоль Нордзе-Канала, расположены многочисленные торговые и промышленные городки: Вельсен-Норд, Вельсен-Зюйд, Эссмуйден, Вестерборк, Сантпорт-Норд и Сантпорт-Зюйд. Канал был построен в XIX веке в самой узкой точке в Голландии между Амстердамом и Северным морем. Он обеспечил финансовой и деловой столице Нидерландов быстрый доступ к океану и морской торговле.
Вдоль канала близ побережья стоят деревни – Бевервик, Хемскерк и Норддроп. Дальше в глубину континента, где канал разветвляется, деревень становится больше; к ним относятся, среди прочих, Лиммен, Акерслот и Кроммени.
С запада и севера Харлем окружен городками, которые составляют общую с Амстердамом метрополию, где сосредоточена большая часть населения Северной Голландии. Ближе к морю, на западной границе города, на побережье расположены пригороды Овереен и Зандворт, а также поселок богачей Бломендаль с роскошными виллами и особняками. Он был и является местом жительства некоторых богатейших семейств в Нидерландах.
Центр Харлема сохранил средневековый флер даже в XXI веке. Тесно застроенный, с узкими улочками, где двери магазинчиков, кафе и жилых домов открываются прямо на мостовую, по которой шагают пешеходы и проезжают велосипеды, Харлем таит немало сюрпризов. В городе есть множество потайных садов – в основном во внутренних двориках домов призрения, которые богачи строили в старину для вдов, оставшихся без средств к существованию.
Есть в Харлеме и несколько лесов, включая Харлеммерхут – небольшой лесок на южной окраине города, который считается самым старинным общественным парком в Нидерландах, основанным в XVI столетии. Многие дорогие виллы в западной части города выходят задней стороной на леса вдоль Вагенвег – старой «тележной дороги». На востоке река Спарне проходит через центр старого города и течет дальше, к Нордзе-Каналу.
К востоку от Спарне, близ Харлеммерхута, располагался квартал Шластхюйсбурт (бойня), где в скромных домах и квартирах селились бедные жители города, включая, в разные периоды, семью Оверстеген.
На западном берегу реки, к северо-западу от центра Харлема и по пути к Бломендалю, вырос более престижный жилой район под названием Клеверпарк.
Именно там маленькая Янеттье Йоханна Шафт, Йо Шафт, как называли ее родители, и Ханни Шафт для истории, росла, словно в сказке про Ханса Бринкера и серебряные коньки [25] , в очаровательном домике через дорогу от парка на улице Ван Дортстраат, близ ветряной мельницы.
25
«Серебряные коньки» (англ. Hans Brinker, or the Silver Skates, «Ханс Бринкер, или Серебряные коньки») – роман американской писательницы Мэри Мэйпс Додж, впервые опубликованный в 1865 году. Действие происходит в Нидерландах, роман рисует яркий портрет голландской жизни в начале XIX века. (Прим. ред.)
Каждое утро с книгами под мышкой и с кудрявыми рыжими волосами, плещущимися на ветру над воротом вязаного свитера, Йоханна робко проходила через нарядный жилой квартал в северной части Харлема по пути в начальную школу на Теттероденстрат.
Волосы и веснушки заставляли ее стесняться себя, как стесняются только рыжие. В их цвете не было никакого сомнения – светлые пряди не мешались в них с рыжими, чтобы Йоханну можно было назвать блондинкой. Они были рыжие, и только рыжие, и с первого дня в начальной школе другие ученики дали Йо Шафт понять, что она не такая, как все.