Невинные заметки
Шрифт:
— Вспомнила, вспомнила, — я стала быстро говорить и хлопать в ладоши. — На балу я познакомилась с мужчиной, его звали Артур Новак. Правда, он женат, но он определенно флиртовал со мной. И был ещё парень-обаяшка. Молодой и активный, но мы просто мило болтали. И наш фотограф Марк, но я не думаю, что это мог быть он.
— Значит, выбираем между двумя кандидатами?
— Видимо да.
Ближе к вечеру мы бросили все наши попытки что-то выяснить и отправились перекусить, потому что наш холодильник был абсолютно пустым. За ужином
Меня волновал лишь один вопрос,
— Ну что ты думаешь на счёт его слов?
— Мне кажется, ты для него, как заводная игрушка. Пока ты дерзишь ему и противоречишь, он с тобой играет. А когда сама идёшь в руки, интерес к тебе пропадает.
Стало неприятно на душе после такого образного сравнения. Но обиднее всего было то, что это было похоже на правду.
Остальные рабочие дни прошли без приключений, и мой тайный поклонник не объявился. Макс тоже не предпринимал попыток связаться со мной, но в душе я понимала, что он так просто не оставит наш инцидент.
Выходные подкрались незаметно. В суете редакции журнала мои проблемы отходили на второй план. Ближе к выходным цветы завяли, и я их выбросила. «Странно, обычно они стоят дольше…», — подумала я. Я так и не успела их сфотографировать для своего блога. Если быть честной, я боялась, что Макс может принять это как вызов. А пока что он по-прежнему не писал и не звонил мне.
На смену цветам появилась небольшая коробочка. Я ее нашла под дверью после обеда. Я так обрадовалась, когда обнаружила ее, ведь так приятно получать цветы и подарки. Пусть они не от любимого человека, но все же они тешат женское самолюбие.
Ее положили пока я была в конференц-зале. Я тут же открыла коробку, в ней лежал диктофон. Без раздумий я нажала PLAY. Записан был лишь один трек. Из слабого динамика я услышала свой собственный искаженный голос:
"— Ну, он сделал это по-другому. Эм… орально.
— Ничего себе. Вот, значит, что было. А потом что?
— Ничего, он ушел и был не очень-то и ласковым.
— А ты его удовлетворила?… Естественно он ушел злым. И он обязательно найдет себе кого-то другого. Мужчина нуждается в разрядке. Надо было действовать, а не думать.
— Я даже не успела сообразить. Да, и вообще, мне сложно было думать в тот момент. Я потом ещё целый час не могла собраться с мыслями, не помню, как до дома добралась. Но Макс и в правду был очень холодным после соития.
— Я тебя умоляю, какое соитие?! Это просто куни.
— Алиса!…смех… Остальное давай в кабинете обсудим".
24
Я поехала домой на такси. Всю дорогу нервно сжимала диктофон в руках, я уже несколько раз прослушивала запись. Из машины позвонила Алисе и рассказала про находку. Она меня встретила с пудрой, кисточкой и скотчем, чтобы снять отпечатки пальцев. Тень улыбки скользнула по моему лицу, но было не до шуток.
— Это не поможет, Лис. Тут только мои отпечатки остались, — я протянула девушке диктофон. Сама рухнула на диван прямо в верхней одежде, сумку бросила рядом. Алиса включила аудиозапись. Она
— Это Макс следит за тобой? Он что натыкал жучки по всему офису? — это было первое предположение девушки.
Я села ровно и пожала плечами. Говорить не было сил. Закрыв лицо руками, я слушала подругу. Плакать тоже не было сил. Не было сил ни на что. Как будто я стала куклой, набитой ватой. Последние чувства выжали из меня. Теперь можно резать, кромсать, тыкать иголкой. Уже не будет больно.
— Нет. Я уже думала об этом. Это абсолютно не в его стиле. Он не любит анонимности. Он слишком честолюбив.
— Не забывай, ты выставила его на посмешище перед всеми. Такое мужчины не прощают. Тем более он! Жди мести подруга.
— Если бы он хотел меня запугать, то использовал другие методы. Поверь, у него богатая фантазия. И он умеет выжидать, чтобы нанести удар в тот момент, когда его не ждёшь.
— Ты помнишь, тот день? Кто рядом находился? Эти слова, где были записаны? — Алиса соскочила со своего места и стала ходить по гостиной, сильно размахивая руками. — Ну что ты сидишь?! Вспоминай! Встань! Встряхнись!
— Слишком много слов в повелительном наклонении.
— Это было в понедельник, — начала вспоминать Алиса. — Я плохо помню наш разговор. Но мы так и не дошли до кабинета. А разговаривали по дороге. Так надо ещё раз прослушать запись.
Наши голоса снова полились из динамика.
— Вот, ты слышала? — Алиса нажала паузу. Потом она отмотала запись и снова включила. — Вот слушай.
— Что я должна услышать?!
— Это звук лифта. Нас с тобой записали в лифте. Это точно. Я вспомнила.
Я воодушевилась. В памяти стали всплывать картинки. Алиса спрашивала что-то, а я дождалась пока все выйдут из лифта и только потом ответила. Или в лифте ещё кто-то оставался?
— Ты не помнишь, кто ещё был в лифте?
— Кажется, только мы с тобой. Может, там у вас установлена камера?
— Нет. Офис Duncan не оснащён камерами. Только в вестибюле есть. Но в лифте, точно нет.
— Значит, мы с тобой не заметили кого-то? Это невозможно. Как можно не заметить, рядом стоящего, живого человека? — Алиса была потрясена своими собственными словами.
— Можно… — тихо ответила я. Я вспомнила, как стояла, прижавшись к серым холодным стенам лифта, разглядывала свои балетки и теребила край кофты. Тогда в лифт зашли две разодетые девушки. Я рассматривала их со спины, слушала их разговор. Они щебетали как птички, хвастались друг другу о том, как они переспали с Максом. Они даже не обратили на меня внимания или не хотели этого делать, наверное, не считая меня угрозой или конкуренткой.
Я никак не могла поверить, ведь разговор состоялся в людном месте. Как я могла это допустить?! Я пошла на поводу у подруги и сплетничала у всех на виду. А ведь мои приключения начались именно со сплетен в лифте. Только тогда меня не замечали. Тогда я была тенью. А теперь? Я снова прослушала запись. Я не верила, что эти слова принадлежат мне. С какой интонацией я это говорила?! Я не узнавала себя на этой записи.