Невинный убийца

Чейз Джеймс Хедли

Интересно, как воспримет эту новость Лаура? Раз сестра Флеминг не уедет, Лауре придется отложить свой план. Наверняка она сейчас вне себя от ярости, что из-за своей неосторожности пошла на поводу у своей мстительности и рассказала все Бруно и тем самым встревожила его. Меня же, напротив, устраивала такая отсрочка: в моем распоряжении теперь было больше времени, чтобы отыскать какой-нибудь выход и защитить Валерию. Доктор Пирелли повернулся ко мне:

– Насколько я слышал, вы хотите покинуть нас в понедельник. Это верно?

– Вообще говоря, да, – ответил я и вдруг почувствовал, что все это время я старался отделаться от мысли о неизбежности

отъезда. – Я предупредил синьору Фанчини.

– Меня больше устроило бы, если бы вы могли остаться еще на неделю. Мне не хотелось бы, чтобы в тот момент, когда синьор Бруно так болен, с ним имел дело какой-то новый человек. Вы смогли бы задержаться?

Я задумался.

– Прошу вас, – сказала Валерия. – Мой отец не любит перемен. Ему будет лучше, если вы останетесь.

– Ну что ж, хорошо, я останусь, – ответил я с внутренним облегчением.

Пирелли кивнул:

– Прекрасно.

– Отцу угрожает опасность, доктор? – со страхом спросила Валерия.

– Нет, у него здоровое сердце, не бойтесь. Ему нужно только время, чтобы он мог успокоиться, прийти в себя. Он должен скоро оправиться. – Доктор кивнул и дружески похлопал Валерию по руке. – Старайтесь побольше развлекаться и не волнуйтесь. – С этими словами он направился к машине. Валерия повернулась и посмотрела на меня сияющим взглядом.

– Как хорошо, что вы остались, Дэвид. Раз уж мы не можем помочь отцу, поедем сегодня после обеда на Изола Балла и погуляем там в парке. Это лучше, чем слоняться здесь, а завтра поедем в Милан.

– Не знаю, хорошо ли все это. Ведь меня взяли сюда, чтобы работать. Лучше все-таки спросить у синьоры.

– О, она не будет возражать. Так поедем?

– Если хотите, я согласен.

Когда после обеда я выходил из кухни, меня остановила Лаура. Она была бледна и выглядела уставшей и измученной. Я хорошо понимал, как трудно ей сейчас приходится. Уже в последний раз с Беллини было нелегко. Теперь же, когда она вынуждена отсрочить убийство, наверняка он доставит Лауре еще большие трудностей. Поэтому она была такой озабоченной.

– Пирелли просил тебя остаться? – спросила она.

– Да. Это была твоя идея?

– Конечно, нет. Меня совсем не устраивает, чтобы ты оставался, Дэвид. Я предпочла бы, чтобы ты уехал в понедельник.

– Раз ты так считаешь, тебе лучше всего переговорить с доктором. Я согласился остаться только потому, что он просил.

Она бросила на меня сердитый взгляд.

– Раз он уж счел нужным, тебе лучше остаться. Я рада, что с тобой говорил именно доктор Пирелли, а то у меня создалось впечатление, что ты собираешься влюбиться в Валерию и готов использовать любой предлог, чтоб отложить отъезд.

Я с трудом сдержался.

– Ты мне больше ничего не хочешь сказать?

– Подожди. Судя по всему, Валерия с удовольствием развлекается с тобой. Она спрашивала меня, не возражаю ли я против этого. Я ответила, что ничуть. Разъезжайте и развлекайтесь.

Лаура повернулась и медленно направилась с веранды в свою комнату.

В последующие дни Валерия и я проводили все время вместе. Мы побывали в Милане и на озере Комо. На моторной лодке мы посетили Лукарно. Там мы поднялись на фуникулере и насладились великолепной панорамой развалин и Альп. Вечерами мы ловили рыбу на озере. Мы купались, болтали между собой и развлекались. Для меня время, казалось, остановилось. После того как меня било и швыряло в потоке жизни, казалось, что меня прибило к тихому и милому берегу. Пожалуй, за

всю свою жизнь я не чувствовал себя таким счастливым. Не знаю когда, но я полюбил Валерию. Возможно, это случилось тогда, когда я впервые увидел ее и она показалась мне олицетворением молодости, красоты и жизненной силы. Осознал же я это чувство впервые, очевидно, на пляже в Перро. Мы лежали в тени деревьев и болтали. Я посмотрел на Валерию и встретил ее взгляд. Она покраснела и быстро отвернулась. Наверно, именно тогда я и понял, что мы теперь значим друг для друга. Это была настоящая любовь, которой я до сих пор не знал никогда. Валерия не вызывала у меня той безумной страсти, какую я ощущал при виде Лауры, это было более глубокое и нежное чувство. Однако я знал, что все это безнадежно. Я был на тринадцать лет старше Валерии, у меня не был ни денег, ни будущего, и меня, кроме того, разыскивала итальянская полиция.

– Дэвид… – начала Валерия и замолчала.

– Да? – спросил я, избегая ее взгляда.

– Вы меня интригуете. Вы для меня загадка. Почему вы нанялись к нам в качестве служителя?

– Ради Бога, прошу вас, не взваливайте на себя мои заботы.

– Вы действительно хотите уйти от нас, когда отцу станет лучше?

– Да, я должен, наконец, закончить свою книгу.

Некоторое время Валерия сидела молча и смотрела на озеро.

– Без вас здесь будет очень скучно, – наконец сказала она.

– Это скоро пройдет. Вы найдете себе какое-нибудь новое занятие.

Она посмотрела на меня.

– Вы не хотите изменить свое решение и остаться? Вы могли бы заниматься работой моего отца.

– Какой работой?

– До того как с ним произошел несчастный случай, он наблюдал за реставрацией обветшавших церквей в Ломбардии. Эта работа и теперь продолжается под присмотром местных властей, но за ней никто не надзирает. Наверное, отец был бы рад, если бы вы разобрали его материалы и привели их в порядок. Разве это было бы неинтересным занятием для вас? Я уверена, что он щедро наградил бы вас и принял бы посильное участие в работе.

Искушение было сильным, но я не имел права надеяться.

– Нет, мне очень жаль, но из этого ничего не выйдет. Как только я закончу свои обязанности на вилле, я уеду.

Валерия встала.

– Об этом я и не подумала. Конечно… Дэвид, если вы собираетесь на родину…

Возвращаясь с прогулки, мы оба были необычайно молчаливы.

Все эти дни состояние Бруно не улучшалось. В среду мы ожидали доктора Пирелли. Когда он приехал, я помогал садовнику колоть дрова для зимней топки. Пирелли прошел в комнату Бруно и оставался там почти целый час. Когда доктор вышел, у него был задумчивый и недовольный вид. Он долго говорил с Валерией, а потом увидел меня и подозвал к себе для разговора.

– Мне нужно с вами поговорить. Проводите меня, пожалуйста, до машины. – Остановившись около машины, он сказал: – Могу сообщить, что синьор Фанчини чувствует себя гораздо лучше. Он проснулся после долгого сна, и этот отдых подействовал на него чрезвычайно благоприятно. Думаю, что с этого времени его состояние будет постепенно улучшаться.

– Очень рад, – сказал я.

– Если улучшение сохранится до завтра, то больного необходимо будет перенести на воздух. Я сказал Валерии, что она может остаться с отцом после обеда. Сестра Флеминг хотела провести конец недели у больной родственницы в Милане. Если улучшение состояния у синьора Фанчини будет стойким, то она спокойно пусть уезжает на несколько дней.