Невиновные
Шрифт:
Он посмотрел на будильник. Было половина седьмого.
Он встал, накинул халат и направился в кухню, где, сидя у стола, завтракала в одиночестве Натали.
— Вот вы и встали…
— Доброе утро, Натали… Вы доедайте… А я пока сварю себе чашку кофе…
— Вы не хотите есть?
— Нет.
Отныне нужно было учиться и жить, и думать по-другому.
— Дети еще спят?
— Жан-Жак вчера сдал свой экзамен… Он был так измотан после этой нервотрепки, что лег спать без ужина. Пусть поспит вдоволь… А у Марлен
Она ела толстые тартинки с вареньем, и ему тоже захотелось есть. Он поставил чашку с кофе на стол, намазал маслом кусок хлеба, а сверху положил смородинового варенья.
Еще одно детское воспоминание.
— Удивительное у вас лекарство… Оно воскресило в моей памяти то, что я считал давно забытым.
— Что-нибудь неприятное?
— Да нет. Некоторые воспоминания о детстве…
Он съел три тартинки, и Натали встала, чтобы приготовить ему еще чашку кофе.
— Пора идти будить Марлен. Она так долго принимает ванну…
В отличие от него Марлен всегда выходила из дому в последнюю минуту, и ей приходилось бежать.
Он причесался, побрился, потом, все еще в пижаме и халате, стал бродить по квартире. Когда Марлен пришла завтракать в столовую, где уже стоял ее прибор, она была очень удивлена.
— Ты поправился?
Он чуть было не сказал, что не поправится никогда, но удержался и попытался ответить шуткой:
— Как видишь… Мне никак не удается поболеть по-настоящему, как все люди.
— И все же ты не идешь в мастерскую?
— Ни сегодня, ни, по-видимому, в ближайшие дни… Мне нужно отдохнуть.
— У тебя неприятности?
— Есть кое-какие.
— Полагаю, ты не можешь мне о них рассказать?
— В самом деле не могу.
Она ела яйца всмятку, обмакивая в них кусочки хлеба, как делала, когда была совсем маленькой.
— Тебе известно, что Жан-Жак сдал экзамен?
— Да. Он доволен своим успехом?
— Ведь ты его знаешь. Он не из тех, кто считает, что хватает звезды с неба. Результаты объявят только двадцать шестого, и до этого дня он будет грызть ногти.
Жан-Жак не мог избавиться от этой привычки, когда бывал чем-то обеспокоен. Он никогда не рассказывал ни о себе самом, ни о своих товарищах по лицею. И не потому, что был замкнутым парнем.
— Он спит?
— Главное — дайте ему выспаться, — вмешалась Натали.
Марлен побежала за своим портфелем, поцеловав отца в лоб влажными губами.
— Пока. Береги себя!
— Теперь пойдите в гостиную, посидите там. Я принесла вам газету. А я тем временем уберу в спальне.
Он уселся в свое кресло, кожа которого пропахла табаком, как старая трубка, и попытался читать. Какая-то девушка бросилась в Сену, но была спасена в последний момент. Четверо налетчиков, совершивших множество hold-up [1] , сегодня предстанут
Нет, больше он не мог. Он делал над собой усилие хотя бы для того, чтобы не огорчать Натали, но в голове вертелись все те же мысли.
Это было какое-то наваждение. И как нажимают на больной зуб, так и он вызывал в памяти самые жестокие картины, порой с ужасающей отчетливостью.
1
Ограбление (англ.)
— А сейчас примите ванну…
Он вытянулся в теплой воде и чуть не уснул. Затем он медленно намылился.
Делать ему было нечего. У него был отпуск, как и у его сына. Но отпуск совершенно иного рода.
Надел он только брюки и рубашку. Надевать пиджак и выходить на улицу не хотелось. Даже из спальни он выходил неохотно.
Жан-Жака он нашел в кухне, куда тот всегда забегал посмотреть, нет ли чего вкусненького в холодильнике.
— Доброе утро, отец…
— Доброе утро, сын…
— Ну как? Тебе получше?
— Лучше, чем вчера, но я пока не совсем в форме.
— А чем ты, собственно, болен?
— Сам не знаю. Возможно, легкий грипп… Ты доволен тем, как сдал экзамен?
— Скажем так: я не очень недоволен. Увидим двадцать шестого.
— Что ты собираешься делать на каникулах?
— В этом году они у меня будут совсем короткими, ведь я должен ехать в Англию в начале сентября… Кстати, тебе нужно подписать кое-какие бумаги. И уплатить вперед за первый триместр… Мне неловко, что я буду обходиться тебе так дорого…
— Давай мне эти бумаги прямо сейчас. Ты знаешь, что твоя сестра поедет сперва на две недели к подруге в Сабль-д'Олон?
— Да, Марлен говорила мне об этом. А потом она приедет к тебе на Поркероль.
— Верно. Я хотел бы знать, приедешь ли ты.
— Может быть, дня на два-три… Так как несколько лет я буду жить далеко от Франции, мне хочется получше узнать ее. Мы с приятелем возьмем рюкзаки и пойдем пешком из деревни в деревню, а когда представится случай, воспользуемся автостопом.
Селерен не стал возражать. Впрочем, он и не рассчитывал, что во время отпуска сын будет с ним.
— Вы уже наметили маршрут?
— Нет. Отправимся наобум, начиная с Бретани.
Кому он теперь нужен? А был ли он вообще кому-то нужен?
Без него Аннет не пришлось бы жить во лжи. Насколько он ее знал, она, должно быть, страдала от этого. Но почему никто из них не поставил вопрос о разводе? Из-за детей? Или же Эвелин была категорически против?
Он склонялся к этому предположению. Она любила роскошь. Ее очень интересовали деньги. Брассье познакомился с ней, когда она была молоденькой продавщицей в ювелирном магазине, где они оба начинали работать.