Невменяемый дипломат
Шрифт:
– Этот раб болен. Он пришел сюда за помощью, и вот… я приступил к его лечению.
– Неправда! – сумел прошептать Невменяемый. – Он меня хочет замариновать в гремвине…
Конклатерра, хоть и выглядела неважно после ночных приключений и сама нуждалась в магических силах как никогда, сумела рассмотреть, что ее ухажер и спаситель не может даже шевельнуться. Ну и воспылала таким возмущением, что казалось, сейчас бросится душить если уж не обоих, то старого сентега точно:
– Ты! Что ты с ним сделал?! А ну немедленно его освободи! Живодер!
Оба
– Эй, женщина, соображай, на кого кидаться собралась! – с угрозой сказал Медиальт. – Ведешь себя как глупая самка, а ведь Эль-Митолана! Неужели не понимаешь, что при некоторых видах лечения лучше сразу обездвижить все группы мышц, чтобы больному хуже не стало?
– Да?! Это такое лечение?! Вот прямо здесь и стоя?! – Конклатерра уперла руки в бока и тут заметила черное пятно на полу рядом с Кремоном. – А это что?! Это вы так его лечите?! Кто это в него ударил молнией?! Или огнем?! – Увидев, что молодой франт непроизвольно шагнул за спину Медиальта, она крикнула: – Ты!!! – и явно собралась идти в самоубийственную атаку.
Круке-Кре взмахнул руками, и Эль-Митолана ничего не смогла противопоставить силам и умениям высшего врача: она замерла с выпученными от гнева глазами, шумно и прерывисто дыша. Скорей всего, она и говорить не могла. Не помогли ей ни обереги, ни довольно мощные, полные сил артефакты.
Медиальт обошел ее по кругу, просматривая внутренности, и воскликнул:
– Надо же! И эта особь тоже ночью попала под удар Медиальта! Невероятно! Я в шоке. Что-то тут не так… Таких совпадений в жизни не случается!..
– Попали кому-то под горячую руку, вот он и пришиб их одним движением, – предположил Граф.
– Да нет, не одним. Совершенно разными структурами охаживал. Этого силача убить хотел сразу, молниеносно. Тогда как нашу скандалистку особо изящной парализующей силой накрыл. После нее и Сонного покрывала не надо: кто ударил, потом еще тычет вот в эти два центра и допрашивает о чем угодно. Причем след силы весьма характерный, принадлежит одному и тому же коллеге. Смотри внимательно вот сюда…
Его молодой соплеменник хмыкнул:
– Посмотреть-то мне нетрудно, да вот увижу ли что надо?.. Я же не ты. Так что верю на слово.
– Кто-то пытался убить этого силача и допросить женщину… А теперь они оба вот тут, перед нами. Вопрос: как эта парочка выкрутилась и где теперь тот, кто на них нападал?
– Ты хочешь сказать, что эти двое убили какого-то Медиальта?
– Верно соображаешь! В такое трудно поверить, но здравый смысл мне шепчет то же самое. Тем более что структуру с этой женщины так никто и не пытался снять…
Слушая эти совершенно правильные выводы, Невменяемый, прилагая титанические усилия, попытался пошевелиться. И ему это удалось. Чувствуя, как его непослушная плоть начинает рваться от мышечных усилий, он умудрился частично развернуть корпус и подвести
– Круке-Кре! Он шевелится! – с расширенными глазами залопотал он. – К мечу тянется!
Тот сразу позабыл о втором объекте и вновь вернулся к первому. Причем цокал языком с каким-то странным, нездоровым восторгом:
– Феноменальный субъект! Уникальный! Это что-то немыслимое! – хотя тут же и не преминул поиздеваться: – Тебе никак меч мешает? Тяжелый слишком? Так почему молчишь? Я с радостью помогу.
С этими словами он и меч снял, отбросил его в кресло у стены, а потом и Кремона с той же легкостью уложил на стоявший рядом стол. Немного подумал, похмыкал и устроил рядом и Ягушу. Затем с каким-то воодушевлением помахал крылышками, словно разминаясь, и участливо спросил:
– Где больше всего болит? И кого будем лечить первым? Думаю, в первую очередь нужно мужчину… он себе и сам только что умудрился повреждения лишние нанести… Ну все, перестали бояться, скоро вам полегчает…
Как именно «полегчает», сомневаться не приходилось.
Кремон понял, что это конец. И тут почувствовал, что лицо у него чуток «отпустило». Это же случилось и с Ягушей, потому что она смогла с трудом произнести:
– Круке… я конклатерра… Ду… Ду-Грайта…
Медиальт на мгновение замер от изумления, а потом обежал стол и навис над девушкой. При этом он своими магическими силами прошелся по ее телу, «размораживая» его.
– Что? Что ты сказала? То-то я диву даюсь от твоего вживленного в тело артефакта связи! Ду-Грайт? Мой друг здесь?!
– Ну никогда не поверю, что великий тэш Круке-Кре стал глуховат! – сев на столе, воскликнула Ягуша. – Я тебя видела, когда еще маленькой была, потому и не узнала. Но мой хозяин не раз рассказывал о своем старом приятеле, личном Медиальте императора Круке-Кре! И всегда твердил, что ему можно доверять! Всегда меня убеждал, что он самый честный, отзывчивый и справедливый. А что я тут вижу?! Этот самый «отзывчивый» пытается до смерти замучить моего любимого мужчину только за то, что глупый мужчина по своей наивности обратился за помощью к сентегу! Какой позор! Как не стыдно издеваться над беззащитным и больным! И как можно поднять руку на конклатерру! Неслыханное попрание всех законов и традиций! Как низко надо пасть, чтобы вершить такие страшные дела лучшему врачу империи! Вернее, не лучшему, а самому…
Она неожиданно перешла на приглушенное мычание – Медиальт не выдержал упреков и вновь применил к ней свою силу. После чего скорбно обратился к Графу:
– Ну, вот что мне теперь делать? Ведь и за тысячу лет теперь не отмоюсь! Во всех грехах успела меня обвинить. И за что, спрашивается?..
– А я не раз тебя предупреждал: оставь свои дурацкие шуточки! – пощелкивая клювом, заявил молодой франт. – В гремвине он людей маринует! Да такое кто услышит, сразу сдаст… м-м… императору как душевнобольного. Это надо до такого додуматься, а?