Невменяемый колдун. Дилогия
Шрифт:
Вообще смертность ездовых животных на территориях Топей была просто огромной. Возможно, именно поэтому дворецкий оставил свою Полночь на Нулевой отметке. А после некоторых сомнений его примеру последовал и Кремон. Хоть он и сомневался в таком решении, но опасения потерять вороного в Топях перевешивали остальные аргументы в пользу их совместного похода. Торнадо от подобной выходки хозяина чуть ли не взбесился, и пришлось спутывать его несколькими прочными ремнями – так он норовил добраться до лошади, на которой сидел колдун, и отгрызть ей первое попавшееся место.
Запас
Коперрульф говорил все время не переставая. В основном он акцентировал внимание своих попутчиков на том, куда не становиться, к чему не прикасаться и что ни в коем случае не нюхать. И лишь когда они выехали на оконечность «шпоры» и стали дожидаться первых лучей светила, дворецкий еще раз кратко напомнил действия воинов при столкновении с каждым из типов животных.
Пятерых новых бойцов, которых они наняли в Эссеке, оставили на Нулевой отметке. Причем двое из них дежурили на том месте снаружи, где Террасовая граница сходилась двумя дугами. А трое, со всеми лошадьми, на самой узкой части. Им вменялось тщательно следить за Топями и в случае условного сигнала двигаться на помощь. Сигналы намеревались подавать с помощью палочек из древесины молниеносно горящего плара. Веточки или части ствола этого растения долго вымачивали в разных растворах, потом высушивали, и в результате при их сгорании выделялось много густого дыма. А уж цвет зависел от введенных при замачивании ингредиентов. И поджигались они наподобие обычных спичек, только были в два пальца толщиной. Два комплекта пларовых палочек оставили и воинам, охраняющим лошадей.
Первые лучи уже осветили Нулевую отметку и готовых к движению всадников, а ниже расположенные болота все еще ворочались в вязкой и засасывающей сознание тьме. Неприятные звуки почти затихли, но иногда доносились особенно громкие и злобные. И звучали они словно издалека. Туман, испарения и какая-то гарь клубились словно живые, а среди них призрачно метались летающие тени и силуэты. Видимо, это воздушные монстры и монстрики устраивались на дневную лежку и торопились сожрать друг друга как можно в больших количествах.
Но вот тьма ушла и оттуда. И не только одному Коперрульфу показалось, что на местности произошли некоторые изменения. В пределах видимости части обычных деревьев не стало, вместо них громоздились лишь свежевзрыхленные кучи грунта. Многие габусы лежали на боку, а их бутылкообразные стволы сплющились от недостатка вытекших внутренностей. На небольших болотцах желтый тростник был вытоптан или попросту исчез. Даже растения с двухцветными листьями не смогли защититься своими ядовитыми колючками от некоего безжалостного то ли катка, то ли каменного пресса.
Озирая все это с нахмуренным видом, Коперрульф подтвердил общее мнение:
– Видимо, ночью здесь кто-то славно повеселился! Пировали от всей души. – Затем стал показывать рукой: – Поэтому и скатэков
– Так чего мы ждем? – шевеля плечами для разминки, спросил Бабу. – И видно хорошо, и туман почти спал…
– Вот именно, почти. Надо подождать, время еще есть. Вот только… – Дворецкий с сожалением оглянулся на зависших над лесом боларов. – Жаль, что они не могут нас туда транспортировать.
– Конечно, – хмыкнул Кремон. – Я бы тоже от такого не отказался: заменить сомнительный и неизвестный риск на упоительное удовольствие полета. Давид Сонный меня прямо заразил своим взлетом. Как вернемся, я попробую напроситься к боларам на корни. Обязательно!
– Если они тебя не уронят! – хохотнул Бабу, – Ты же в два раза больше Сонного весишь.
– Так уж и в два! Вот ты точно как два Давида будешь.
– Но если они тебя поднимут, то и меня смогут. Вполне. Наверное…
– Думаешь? – Кремон демонстративно и критически осмотрел внушительную фигуру товарища. – Но килограммов на сорок похудеть все-таки придется!
Добрых полчаса простоял отряд в полной боевой готовности, пока Коперрульф не решился дать команду на выступление. Все это время он добавлял мелкие, еще не озвученные детали к своим предыдущим инструкциям. Но так могло продолжаться до бесконечности, и все равно всех нюансов про ожидающие их кошмары пересказать было невозможно.
Утро всегда считалось самым спокойным для передвижения. Уставшие за ночь твари и монстры отдыхали, а то и спали, переваривая заглоченную пищу. Но и слишком рано не рекомендовалось их беспокоить. А вдруг они еще только приготовились ко сну? Тогда чудовища могли стать в несколько раз агрессивнее…
Спустились быстро. Выстроились в затылок друг другу и старались двигаться строго по следу лошадей Коперрульфа. Дворецкий, похоже, переживал больше всех, так как лоб его покрылся испариной и с уст слетали невнятные не то бормотания, но то проклятия. Он лучше всех представлял тот кошмар, в который они въезжали скорой рысью. Да оно и понятно: несведущего человека одними рассказами не испугаешь.
Поначалу все шло просто прекрасно. Но после первого десятка километров полосы твердой почвы стали изгибаться на восток, уводя далеко в сторону от маршрута. Пришлось возвращаться и искать перемычки, пригодные для перехода. Так как переходить вброд, казалось бы, даже узкие протоки болотистой жижи Коперрульф запретил категорически. Разве в виде исключения, если сзади будет угрожать явная и смертельная опасность.
Поэтому минимальный срок прохождения – два часа – растянулся до максимально дозволенного – четыре часа. Отставной капитан так изнервничался, что, когда они достигли каменного острова, возвышающегося над уровнем Нулевой отметки, он уже нервно вздрагивал от каждого трепетания листика.